— Да?
— Я только хотел поговорить с вами. Я думал, может быть, вы еще не легли, и тогда… — и он снова замолчал, не зная, что сказать дальше.
Она отключила входное устройство и открыла дверь.
Молодой человек, без сомнения, выпил, но пьяным еще не был.
— Можно мне войти?
Почти против воли она кивнула и подтвердила свое немое согласие внятным:
— Да.
Он молча последовал за ней. В гостиной она попросила его подождать. Он сказал, что хочет с ней поговорить. «О чем?» думала она.
Ей не потребовалось много времени, чтобы одеться, к тому же любопытство разбирало ее.
— Могу предложить вам что-нибудь выпить, или у нас сегодня самообслуживание? — Это прозвучало как скрытый намек, хотя она, в общем-то не хотела этого.
— Пожалуйста, извините, что я так поздно побеспокоил вас, я…
Она помогла ему:
— И о чем же вы хотели со мной поговорить?
— Обо всем — можете вы это себе представить?
Она почувствовала себя заметно лучше.
— Итак, что бы вы хотели выпить?
— Лучше всего стакан воды. На сегодня я выпил уже достаточно спиртного.
Она принесла два стакана, наполнила их водой и подала один ему.
— Я могу понять, что вы любопытны. На вашем месте я была бы, вероятно, такой же. Вы никак не можете дождаться, когда будут опубликованы наши доклады, я права?
Он смущенно кивнул.
— Итак, о чем я должна вам рассказать?
— О чем хотите.
Завтрашний доклад не выходил у нее из головы.
— Завтра я буду делать сообщение перед комиссией.
— Я знаю, — сказал он. — Можно спросить, о чем?
— О социально-биологическом феномене на Проционе IV.
— Вы не могли бы мне об этом рассказать?
С одной стороны, она не хотела бы этого, но с другой была согласна, потому что ее голова все еще была переполнена мыслями и воспоминаниями, овладевшими ею в ванной. Неудивительно, что изменение темы разговора и некоторое изменение в его поведении ускользнули от нее.
С отсутствующим взглядом она начала рассказывать:
— Мне казалось, что этот далекий мир — какое-то магическое зеркало, в котором я увижу будущее нашей Земли.
Он прервал ее:
— Это было хорошее или плохое будущее?
— Если бы я это знала. Я расскажу вам все, что видела, тогда вы сможете судить сами. Это, конечно, звучит очень странно, но Порцион IV можно было бы назвать «Сестра Земли», так сильно он похож по размерам, геологии, климатическим условиям, миру животных и растений на нашу Землю. Даже сами формы существования человека очень незначительно отличаются от земных. Это твердый орешек для науки, она считает такую находку просто великолепной. Сразу же, при первом же облете, мы узнали, что Процион IV, если на нем есть разумные формы существования, не страдает от перенаселения. Потом мы в этом убедились. Даже больше, проционцы уже долгое время живут в согласии, не ведут войн, и, кажется, они не знают даже таких заменяющих их форм, как спортивные соревнования. Неудивительно, что нас везде принимали с большим дружелюбием и готовностью помочь, конечно же, после того, как убедились в наших миролюбивых намерениях. Этот мир казался нам раем, и мне сначала тоже, а многие из нас и сегодня считают его таковым… — У нее вдруг перехватило дыхание.
— Вы сказали «сначала».
— Да, сначала.
— А потом?
— Потом я увидела Элгоманзу другой, совсем другой, — подчеркнула она, и интонация помогла понять подтекст. — Таким прекрасным казался этот мир на первый взгляд, в действительности это был перевернутый мир. Я думала, что для местных жителей это действительно рай. И именно поэтому для меня открытие оказалось особенно печальным. Сначала было только неопределенное чувство, что что-то не так, потом мне стало ясно, что это чувство вызывает: я не видела ни одной молодой влюбленной пары. Почти всегда это были старые даже очень старые люди, которые развязно демонстрировали свою любовь.
Александр ухмыльнулся. Она думала, что знает причину этого, но она ошибалась:
— Знаю, я не должна была думать в столь антропоморфном стиле, но чувствам трудно руководствоваться только тем, о чем надо думать. Не бойтесь, завтра я не пророню ни слова о моих чувствах, я расскажу о поразительной благоустроенности природы, как это и подобает научному докладу психосоциолога и майора.
Ухмылка Александра стала еще шире, и она догадалась, что стояло за ней.
— Я знаю, знаю. Конечно же, я буду завтра докладывать не о поразительной мудрости Природы, а об уникальном феномене эволюционного механизма на Проционе IV. Ну, доволен?
Александр кивнул и сделал явное усилие, чтобы подавить усмешку.
Его поведение казалось ей детским, что, в общем-то, не очень ей нравилось. Она объясняла это, с одной стороны, его молодостью, а с другой — понятным желанием казаться старше. Но, может быть, вся эта история совсем не интересовала его?
— Пожалуйста, рассказывайте дальше, — попросил Александр с серьезным видом, как бы извиняясь этим за свои усмешки.
Ее краткая улыбка, не такая, как прежде, должна была показать, что не произошло ничего особенного и требующего извинений.
— Я не должна была начинать рассказ настолько необычным фактом, — сказала она. — Лучше было начать с конца, когда все части головоломки уже соединились в одно целое. На Элгоманзе IV тоже…
— Почему вы так часто Говорите «Элгоманза»? Вы ведь были на одной из планет системы Проциона.
— Какое имя звучит лучше — «Процион» или «Элгоманза»? спросила она.
— Оба звучат очень непривычно.
— Та звезда, в систему которой мы летали, находится в созвездии Малого Пса, за что греки назвали ее «Процион», то есть «Передний пес».
— А «Элгоманза»?
— Это арабское имя.
— И что оно означает?
— Вы так и не ответили на мой вопрос, — настаивала она, какое имя звучит лучше?
— «Элгоманза» звучит мягче, — сказал Александр, — мягче и, наверное, красивее.
— Намного мягче, — поправила она, — и намного красивее. Поэтому я охотнее рассказываю о планетах Элгоманзы, чем Проциона, хотя рай все равно оказался только мечтой. Я хочу попробовать описать Вселенную как можно более объективно. Как и на Земле, население на Элгоманзе IV быстро росло. В конце концов они завладели последним уголком планеты, и перенаселение стало грозной реальностью. Им, слава Богу, остались неизвестны синтез и расщепление ядра, но, к сожалению, все возможные попытки контроля над рождаемостью постоянно терпели неудачу. Поэтому, несмотря на постоянные войны, достаточное сокращение численности населения так и не было достигнуто. Скачкообразно растущее число смертей из-за голода и болезней казалось возможным. В таком положении планета была ровно тысячу лет назад, и тогда случилось нечто неожиданное и даже невероятное. Мы знаем, что превышение определенной плотности популяции у зверей вызывает радикальную реакцию — бесплодие, даже случаи массовых самоубийств, — пока не будет достигнуто достаточное сокращение численности вида. На Проционе ничего
