это Фандорин уже заметил и потому не удивился. Поразительно было другое. – реакция Кузьмы Кузьмича. Он ахнул, схватился за сердце.
– Что такое, Настюшка?! Ты меня не пугай!
Без притворства вскрикнул, искренне.
Румяная Настюшка, смеясь, обернулась к остальным соседям (вокруг неё сидели одни мужчины):
– Я вам уже тысячу раз рассказывала. Ничего?
Те в один голос стали уверять её, что с удовольствием послушают историю снова. Ещё бы! Таким голоском, да с этаким личиком она могла бы хоть таблицу умножения декламировать – восхищение, противоположного пола было бы обеспечено.
– Я снова их видела, Чёрных Платков!
– Да что ты?! – по-бабьи всплеснул руками Луков, – Как?! Где?! Они тебе ничего не сделали?!
– Не перебивай. – Девушка капризно шлёпнула председателя по руке. – Ходила я утром к ручью цветы собирать. Вдруг будто мороз по спине. Обернулась, а на меня с той стороны, из кустов, смотрят! Двое! И лица чёрные! Как я оттуда припустила! До самой деревни без памяти бежала, даже туфельку одну потеряла, сафьяновую, ты в прошлый раз из волости привёз. Спасибо Мишеньке, он потом не побоялся, нашёл.
Не отнимая пальчиков от руки Кузьмы Кузьмича, она погладила по плечу молодого парня, что сидел справа, сама же смотрела в другую сторону.
– Это она на меня, – шепнул Маса, поворачиваясь к красавице профилем, чтобы она могла как следует им полюбоваться.
Не на тебя, а на меня, хотел сказать Эраст Петрович, но промолчал.
– Ишь, цветочки она утром собирала, – прошипела сидевшая неподалёку женщина. – Мы все в поле работали, а Настька, значит, прохлаждалась.
Пожилой коммунар в допотопном мундире с погонами прапорщика и медалью «За покорение Чечни и Дагестана», поднялся провозгласить тост.
– Дорогие товарищи! Сегодня, в 82-ую годовщину Бородинской баталии, я хочу поднять этот бокал медовухи во славу русского оружия! Американцы никогда никого не побеждали, кроме несчастных мексикашек, а мы одолели самого Наполеона! За нашу великую отчизну!
И он завёл дребезжащим голосом: «Гром победы, раздавайся, веселися, храбрый росс!»
Многие с чувством подхватили, но не все.
Например, горбунья, не присаживавшаяся ни на минуту и всё следившая, чтобы у Эраста Петровича и Масы не пустели тарелки, петь не стала, а довольно ехидно обронила:
– Бородино давно было. Пора бы уже кого-нибудь ещё победить, а то неудобно как-то.
Любительница Чехова, вспомнил Фандорин, поглядев на её умное, тонкогубое лицо.
– П-позвольте, а как же турецкая кампания?
– Одолел кривой слепого, да сам без глазу остался.
Эраст Петрович и сам был того же мнения по поводу балканской войны, так что возражать не стал.
– Вы кушайте, кушайте, – потчевала его Евдокия. – Все блюда моего приготовления. Я здесь вроде Оливье. Читала, есть в Москве такой знаменитый ресторан. Вкусно там готовят?
– Когда-то было вкусно. Но в последние годы туда ездят не столько поесть, сколько… – Эраст Петрович замялся, подбирая слово. – Повеселиться. Там нынче наверху интимные кабинеты.
– Неплохое сочетание, – засмеялась Евдокия, очевидно, не склонная к жеманству. – Мужчин приваживают оперением, а удерживают кормом. Я это всегда знала, потому и кухарничать обучилась. Пока Настя наша в возраст не вошла, – тут она кивнула на красавицу в красном платке, – у меня больше всех мужей было.
Здесь разговор, принявший интересное направление, прервался, потому что к Фандорину подсела толстая дама в расшитой крестьянской рубахе и пенсне.
– Вы-то сами с какого штата пожаловали? – спросила она, не очень убедительно изображая простонародную манеру речи.
– Я из Бостона.
– И что там, много наших?
– Русских? Почти никого.
– Среди американцев, значит, живёте? – жалеющее вздохнула она. – А уехали давно?
– Четвёртый год. Однако в Россию время от времени наведываюсь.
Толстуха оживилась.
– Что там, совсем кошмар? Голод, нищета?
Состояние дел на родине Эраст Петрович оценивал пессимистично, но радовать собеседницу не захотелось.
– Отчего же. Газеты пишут, что промышленность растёт, рубль к-крепнет. Нищета остаётся, но с голодом покончено.
– И вы верите? Это пропаганда, – пренебрежительно скривилась дама. – Разве в России простые крестьяне вроде нас могут позволить себе такое угощение? – Она обвела рукой стол и убеждённо
