Девушка явно была чем-то смущена, что не слишком вязалось с её характером. Что означал румянец, подрагивающие ресницы, учащённое дыхание? Эраст Петрович решительно отогнал предположение, слишком лестное для его самолюбия.
И правильно сделал.
Волнению мисс Каллиган тут же нашлось объяснение.
– Боже, случилось настоящее чудо! – воскликнула она, хватая гостя за руку. – Вы уже слышали? Полковник даёт папе за мою долину триста тысяч! ТРИСТА ТЫСЯЧ! Теперь я богатейшая невеста во всём штате Вайоминг! Я сама себе хозяйка! Через месяц стану совершеннолетней и выйду замуж за кого пожелаю!
– П-поздравляю. – Фандорин присел на подоконник, поближе к ветерку. – В прошлый раз на вашем ранчо было столько народу. А сегодня пусто.
– Ребята погнали гурт на железную дорогу, а папа только что уехал в Круктаун, к нотариусу. В три часа сделка, а он хотел перед этим ещё в банк заехать, предупредить, чтоб подготовили ячейку. Мистер Стар обещал заплатить половину наличными!
Благородные поступки требуют некоторой театральности, их нужно совершать красиво. Поэтому Эраст Петрович не отказал себе в удовольствии слегка усугубить драматичность своего сообщения.
– Сударыня, я привёз вам важные новости, – с мрачным видом начал он и очень кстати вспомнил американскую шутку. – Плохую и хорошую. С какой п-прикажете начать?
Она посмотрела на него с испугом – как и следовало.
– Лучше начните с плохой.
– Вы не будете богатейшей невестой штата Вайоминг. – Он сдвинул брови, изо всех сил стараясь сдержать улыбку.
– Ах! – ахнула мисс Каллиган.
– Вы будете богатейшей невестой во всей Америке.
– Ой! – ойкнула мисс Каллиган.
И тут уж Фандорин рассмеялся. Хоть реприза была и незамысловатой, но на аудиторию произвела сильное впечатление.
Он коротко, без лишних подробностей разъяснил ей смысл своих слов. Эшлин слушала, раскрыв розовые губки и поминутно менялась в лице: из розовой сделалась бледной, потом опять запунцовела.
– …Нужно послать вашему отцу телеграмму, – подытожил Эраст Петрович. – Если мистер Стар желает выкупить Дрим-вэлли, пускай даёт настоящую цену. Я не специалист, но уверен, что счёт здесь пойдёт на миллионы.
В столовой что-то звякнуло, и Эшлин быстро поднесла пальчик ко рту.
Подбежала к приоткрытой двери, сердито крикнула:
– Салли! Марш отсюда! Потом приберёшь!
Плотно затворила дверь, обернулась.
Приятно было видеть эту своенравную, самоуверенную девицу такой растерянной.
– Я… я слушала, как в тумане, – пролепетала она. – И, может быть, неверно поняла… Сколько, вы сказали?
– Это всего лишь самое первое и, очевидно, слишком осторожное предполо…
Занавеска качнулась от последнего дуновения сквозняка и щекотнула Эрасту Петровичу лицо. Он отодвинул лёгкую ткань, рассеянно при этом выглянув во двор и вдруг запнулся на полуслове.
Трое пастухов стояли у изгороди корраля, о чём-то переговариваясь.
– Черт, – пробормотал Фандорин. – Как же я…
– Что? – удивилась Эшлин. – Что вы сказали?
– Прошу извинить. Я сейчас вернусь.
Он перекинул ноги через подоконник и спрыгнул вниз.
– Эй, парень! – обратился Эраст Петрович на фамильярный американский лад к юноше с красным платком на шее. – Ты почему со мной не поздоровался?
Двое остальных предусмотрительно подались в стороны. Мальчишка побледнел и заморгал голубыми глазами. Открыл рот, но не произнёс ни звука.
– Ну-ка, скажи что-нибудь. Я хочу услышать твой г-голос.
Голубоглазый попятился, упёрся спиной в изгородь.
– Эй, мистер, – неуверенно попробовал заступиться один из пастухов. – Чего вы привязались к Билли? Он ничего такого…
Не слушая, Фандорин рванул с шеи голубоглазого платок. Так и есть! Сбоку, ниже левого уха, виднелся продолговатый сине-багровый кровоподтёк – след от удара ребром ладони, который называется
– Привет, крестник. – Эраст Петрович похлопал онемевшего Билли по плечу. – Не зря я тебя в живых оставил. То-то смотрю, глаза знакомые. Голоса не подаёшь. И зачем-то шею прикрыл. Ну как, п- поговорим?
Если бы не вороная кобыла, Фандорин вряд ли догадался бы обернуться – слишком уж обрадовался
