Нефритовые четки

Усмехнувшись на слово «дамы», Никифор Андронович ответил:

– Распрощались с нами. У Кириллы свой маршрут. Пошла через лес к Старосвятскому скиту.

– Кто там живёт?

– Никто. Раньше старицы обитали, да уж лет десять, как последняя померла. Но место почтенное, богомольное. Там часовенка Параскевы Пятницы, покровительницы семейного мира и детского здоровья. Бабы любят туда своих ребятишек водить. Вот и Кирилла девочку повела. Вернее, девочка её… А что намерены предпринять вы, господа?

– Что до меня, буду читать про овец. – Фандорин сел к столу, придвинул поближе керосиновую лампу и вынул из кармана грамотку. – Читать и д-думать.

– Про каких ещё овец?!

– Про б-белорунных. Интереснейший документ. Я его прочёл наскоро, один раз. Теперь хочу изучить как следует. Читаю вслух. Будьте внимательны. Я полагаю, что в этом тексте к-ключ.

Ключ

«А в ино время спасался аз в обители некой, старинным благочестием светлой, – приступил к чтению Фандорин, предварительно разъяснив, откуда взялась бумага – такая же, как в денисьевской мине. – Бысть обитель сия крепко устроена, богата пашнями и скотами, а пуще всего овцами белорунными. И дал мне отец игумен послушание пасти стадо овечье, числом обильное. И в один день, утрудившись за тем стадом доглядывать, присел аз у дерева дуба, и уснул, и видел сон. Привиделась мне земля у добра праведных…».

– Какая-какая? – переспросил напряжённо слушавший Одинцов.

– «Земля у добра праведных», – повторил Эраст Петрович, пожав плечами. – Не знаю, что это означает.

Евпатьев нетерпеливо воскликнул:

– Да читайте же дальше! Мне этот текст знаком. После расскажу. Читайте!

– «…Привиделась мне земля у добра праведных. И сделалось мне томно, так-то страшно. Будто сижу аз на большом лугу, близ тёмного леса и сплю, а овцы мои разбрелись кто куда. И снится, будто вскинулся аз ото сна и вижу – беда. Овцы мои белые кто где. Одни у самой опушки, и от тени дерев руно их потемнело. Иные уже в самой чаще, и несутся оттуда крики и блеянье, ибо дерут моих агнцев волчищи. А солнце уж низко, того гляди зайдёт, и выскочат волки из лесу, и все моё стадо задерут.

Напал на меня страх велик, забегал аз по полю, а что делать? Не собрать мне овец, далеко и широко разбрелись.

Вижу близь малую толику – баран, овца да ягнёнок. Выгнал на дорогу, хворостиной стегнул – побежали, слава Господу. Спасутся.

Другую толику есте нашёл, тож погнал…».

– Опять непонятно, – теперь уже сам прервал чтение Фандорин. – Что такое «есте нашёл»?

– «Есте» на современном языке так и будет – «есть», от глагола «быть». Какая-нибудь утраченная грамматическая форма, я не специалист, – сказал Никифор Андронович. – А может, просто ошибка писца. Это часто бывает: один опишется, а все последующие старательно копируют, потому что иначе – грех.

– Дальше опять невразумительно: «За нею глаголя и третью».

– Ну это-то ясно. «Глаголя» – в смысле «разговаривая», «приговаривая». Не останавливайтесь, читайте.

– «…За ней глаголя и третью. И ещё за одною полуиже поспел. А больше, зрю, не поспеть. Солнце до половины за лес утопло, волки с волчихами из-за дерев щерятся, много их, а попереди всех Волк-Антихрист, и крыж у него во лбу, а имя тому Антихристу – Зуд. Погибель настала! Что отцу игумену скажу, как спросит: „Где стадо моё?“

И пал аз, грешный, на колени и закрыл очи, чтобы не землю, а Небеса увидеть. Замолился Богородице: защити, научи, Дево, как агнцев белых спасти?

Сжалилась Пречистая, речет мне с золотого облака: «Белых не спасёшь, беленьких спасай».

Поднялся аз, спустил собак своих, пса и псицу. Пёс убоялся рыка волчьего, поджал хвост и прочь утёк. Псица же не устрашилась, беленьких мне с поля собрала, и погнал аз беленьких в обитель, а за мной крик и плач бысть велик – то волчищи остатнее стадо драли.

И вышел ко мне игумен, и спрашивает: «Скажи, инок, где большое стадо моё?»

Повалился аз в ноги, плачусь: «Грешен, господине, слаб, недостоин. Кого поспел из белых, пригнал, числом весьма немногих, да ещё беленьких, а прочие пропали».

И рек игумен: «Меленьки да беленьки, на крыла да в ангели».

И простил меня, и благословил».

– Больше ничего. К-конец. И на обороте пусто. Ну, Никифор Андронрвич, что скажете?

Евпатьев уверенно заявил:

– Ничего тайного в этой записи нет. Отрывок из «Видения старца Амвросия», довольно известного памятника петровской эпохи. Амвросий – один из духовных чад протопопа Аввакума, биографические данные крайне скудны. Судя по тому, что «Видение» написано простым, разговорным языком, это был человек без церковного образования, из мирян. Списков этого сочинения существует много. Как я уже сказал, в них встречаются разночтения и просто непонятные места. Позвольте взглянуть?

Никифор Андронович взял грамотку, внимательно рассмотрел.

– Переписано недавно. Есть небрежности, чего у нынешних профессиональных писчиков не бывает. Например, имя Волка-Антихриста «Зуд» без твёрдого знака на конце… – Он вернул листок. – В общем,