– А первоначальные планы были солидные?
– Мистер Логан, пока мне не ясно, каким образом наши учебные планы могут интересовать вас, а уже очень поздно.
– Пожалуйста, мистер Лонг, будьте снисходительны ко мне. Я полагаю, что вы проводите занятия того же рода, что и в творческом летнем колледже в штате Нью-Йорк. Я имею в виду, что ваше заведение представляет собой нечто большее, чем просто воскресная религиозная школа, не так ли?
- О, да! Мистер Грейди был очень заинтересован в том, чтобы мы выполняли свои обязательства по образованию масс, открывая недорогие классы в летнее время, в которых можно было бы сочетать свободное время с занятиями наукой и искусством.
– Продолжайте, – подсказал Даниэль.
– Ну, наряду с религиозными лекциями мы имеем курсы языка, естествознания, истории, математики и изобразительного искусства. Первоначально мы планировали порадовать наших слушателей великими творениями музыкального искусства, в частности, оперы, но, как это ни печально, затраты на строительство еще не окупились, и у нас просто нет фондов, чтобы предложить больше, чем несколько классов с музыкальными занятиями.
Даниэля осенила мысль:
– Итак, эти люди, которые приехали в вашу школу, живут здесь?
– Да, у нас есть палатка и коттеджи. Еще мы снимаем для слушателей недорогие номера в отелях и меблированные комнаты на солевых источниках и, конечно, в 'Свитуотере'.
– Следовательно, ваше неприятие пьес мистера Шекспира основывается не на моральных принципах. Тут финансовая причина, не так ли? И вы примете Макинтошей, если будете в состоянии?
– Да, боюсь, что так. Мы могли бы предоставить труппе место в нашем студенческом общежитии, просто у нас нет денег для финансирования их проживания. К сожалению.
– Да. Это прискорбно. Позвольте мне сделать предложение, мистер Лонг. Вы обеспечиваете пропитанием и жильем мою труппу и составляете расписание спектаклей, а я оплачиваю все ваши расходы.
– Вы это серьезно? – Тон мистера Лонга был недоверчивым. – Я провел лучшие годы в часто безуспешных поисках меценатов. И вдруг совершенно неожиданно приходит пожертвование на культурную программу от человека, к которому я никогда даже не обращался.
– Значит, это возможно?
– Конечно. Вы удивительно великодушны, мистер Логан. Будут ли таким образом оплачены спектакли для учащихся колледжа, проводящих свободный вечер?
Даниэль обдумал вопрос. Оплаченные спектакли, возможно, возместят средства, проигранные Горацием. С другой стороны цель колледжа нести образование в массы импонировала ему.
– Я надеюсь, что в конце лета труппа получит гонорар, который я предусмотрю. Они будут думать, что это вы заплатили им. Спектакли будут назначены на то время, когда публика свободна от своих забот. У меня есть только два условия.
Сияющий мистер Лонг остановился и весело потер руки:
– Конечно, мистер Логан, все, что вы скажете.
– Во-первых, ни Гораций Макинтош, и ни один из членов компании не должен знать о нашей сделке. Второе. В неделю будет идти пять спектаклей, которые должны заканчиваться не позднее десяти часов вечера. Договорились?
– Договорились. Это более чем щедро с вашей стороны, мистер Логан. Учащиеся колледжа и отдыхающие получат огромную пользу от вашего подарка.
Но среди этих людей не было тех, о которых думал Даниэль, когда возвращался в отель. Он поднялся на второй этаж по лестнице, освещенной новыми электрическими фонарями, вмонтированными в стену, совсем не думая о том, как все же удивительно это новое освещение.
Его подарок не был предназначен учащимся колледжа. Он был для упрямой девчонки, оставившей след зубов, от которого до сих пор побаливала рука, и для хвастливого старика, напомнившего ему Беллу.
– М-м-м! Какой странный вкус! – Фаина сделала гримаску и нехотя проглотила воду. – Что в ней такое?
– Фаина, дорогая дочка, это минеральный состав. Ты выпила чудодейственную воду. Она вылечит наркомана, успокоит помешанного и… возвратит молодость твоему отцу. – Гораций Макинтош еще раз глотнул из своего стакана и лучезарно улыбнулся членам труппы, сидящим в соседнем обеденном зале за поздним завтраком.
– Что я говорил тебе, Порция, разве это не прекрасно?
– Я должна согласиться, папа, – сказала Порция, еще не веря той легкости, с которой они устроились в студенческом общежитии колледжа Чатаква. Они объездили страну вдоль и поперек, но никогда не встречали такого вежливого отношения со стороны обслуживающего персонала. Это было непонятно.
– Это больше, чем я ожидала.
– Простите? – Молодой человек в черных брюках и белой тужурке с вышивкой «Свитуотер» на рукаве стоял в нерешительности возле их стола. – У меня письмо для мисс Фаины Макинтош.
– Для меня? – Фаина вопросительно посмотрела на Порцию.
– Это вы Фаина Макинтош? – Он двинулся к Фаине и протянул ей серебряный поднос, на котором лежал конверт горчичного цвета.
– Да, я полагаю, это я. Но вы уверены, что это мне?
