Даниэль подошел к двери и щелкнул пальцами. Немедленно два официанта принесли подносы с сандвичами и вкатили тележки с горячим кофе и чаем.
Даниэль налил в чашку горячего крепкого чая и подал ее Порции.
– Я думаю, вам это поможет снять головную боль.
– Откуда вы знаете, что у меня болит голова? – выпалила Порция, прежде чем осознала, что говорит не то.
– Я вижу, должен преподать вам уроки по потреблению алкоголя, Фил. Всякий может распознать муки похмелья. Впрочем, вы можете брать уроки у вашей прелестной сестры. Леди никогда не злоупотребляет спиртным, даже если представляется случай для… любви.
– Я не страдаю от похмелья, Логан, – отрезала Порция, взяв себя в руки и став еще более непреклонной. – Просто у меня вдруг… разболелся желудок.
– Это похмелье, Филипп, и поверьте мне, я знаю очень хорошо признаки этого состояния. Вы, видимо, не ожидали, что такое случится?
– Да! То есть, нет. То есть я не знал, чего мне ожидать.
Члены труппы перетаскивали в это время декорации и поднимали их на сцену, заглушая грохотом их разговор.
– Я тоже не знал, чего ожидать, – с усмешкой произнес Даниэль, – но женщина, с которой я общался прошлым вечером, была восхитительна. Я не просто наслаждался ее обществом, я готов был задушить ее в своих объятиях. Я хотел бы вновь оказаться с ней наедине, при лунном свете. Если бы здесь не было всех этих людей, я поднял бы ее на руки и…
– Что вы говорите, Даниэль. Я был уверен, что ваши с Фаиной встречи остаются тайными для остальных.
Порция закрыла глаза и стояла очень тихо. Хотя голова ее раскалывалась от боли, она знала, что частью этой боли она обязана словам Даниэля. – Фаина – очаровательное создание. Но я надеюсь, вы не забываете, что она порядочная девушка.
– Конечно. Фаина необыкновенная девушка. О такой невесте мне не приходилось и мечтать. Я думаю, мой договор окажется более нерушимым, чем я представлял себе. А вы, Филипп, тоже видно время зря не теряли вчера ночью?
– О да… нет! Ах, почему бы нам не вернуться к делам труппы?
К своему великому изумлению, Порция почувствовала, что слезы вот-вот могут брызнуть из ее глаз. О Господи, она не должна плакать. Это Фаина может плакать, а не она. Только не здесь, не сейчас!
– Боже правый! Как ты здесь оказался? – Сердитый окрик Лоусона сразу же привел Порцию в чувство.
– Что случилось, Лоусон? И, пожалуйста, не кричи так.
В ящике с костюмами спал маленький оборванный мальчик. От пинка Лоусона локтем он открыл глаза и сел, в страхе расширив глаза, когда увидел толпу актеров, собравшихся вокруг ящика.
– Ты кто? – требовательно спросил Лоусон, потом повернулся к другим. – Это какой-то грязный оборванец, восьмилетний бродяжка.
– Это же несчастный ребенок, Лоусон. Ты насмерть перепугал его, – сердито сказала Порция и направилась к ним.
– А теперь все отойдите, – увещевала Берта.
– Вы напугали бедного парня до смерти. Уходите все.
– Не бойся, – прошептала Порция, отчасти для того, чтобы успокоить мальчика и отчасти потому, что ее голова не могла выдержать ничего громкого. – Как тебя зовут? Я не обижу тебя. Пойдем со мной и выпьем молока со сладкой булкой.
При упоминании о еде ребенок забыл свой страх и подал Порции руку. Она помогла ему выбраться из ящика и опустилась на колени, чтобы лучше рассмотреть его. Беглец – это именно то, чего ей сейчас и не хватало.
– Мне кажется, он болен. Похоже, что у него жар.
– Ты посмотри на мои костюмы. Рваные, грязные, – сказал Лоусон, подняв плащ и перекинув его через плечо, он продолжал рыться в открытом ящике.
– Дайте, я посмотрю! – Даниэль быстро подошел к мальчику, дотронувшись до его лба ладонью. – Боюсь, что вы правы, Филипп. Вам не следует сейчас отвлекаться. Готовьтесь к репетиции, а я уж позабочусь о ребенке. Пойдем со мной, мальчик.
– Нет. – Голос ребенка был слабый, но непреклонный. – Хочу остаться здесь. – Он отчаянно вцепился в руку Порции.
– Хорошо, – Порция подала знак. Чем скорее она позаботится о мальчике, тем скорее они начнут репетицию.
Она налила чашку молока и дала ему булочку. Мальчик сделал несколько глотков, но булочку, видимо, было ему не осилить, и он запихнул ее в карман.
– Ну, что ж, – согласился Даниэль. Мы поручим его доктору Джерриту. А вы продолжайте работать. Вы ведь можете справиться без Филиппа, правда, Фаина?
– Разумеется, Даниэль.
Они исполняли 'Ромео и Джульетту' сотни раз, и Порция знала, что, когда через четыре дня поднимется занавес, они так или иначе сыграют слаженно, но она все равно должна находиться здесь, а не таскаться за Даниэлем Логаном. Отец, принимающий ванны с леди Эвелиной; удивительное рвение Фаины к
