нефтяников, газовщиков, политиков... В узком дружеском кругу легче было знакомиться с правильными мужчинами – не было ни моделей, которых не признавали ревнивые жены, ни красоток полусвета – вечно молодых содержанок (второй фронт), ни случайных охотниц за черными картами «Американ Экспресс» – были только свои.
После закусок подали морской язык в изумительном соусе из меда, апельсинов и белого вина. И Алиса устояла – уж очень красиво это выглядело.
Но когда Наташа с едва сдерживаемым торжеством подала закрытый слоеный пирог с креветками, семгой, артишоками и еще какой-то фантастически сложной начинкой, Алиса рискнула отыграться. Наташа все уши прожужжала – мол, рецепт пирога она клещами вытянула из какого-то мишленовского повара, так что этот выход был ее триумфом.
Роскошные домохозяйки крепко поджали губы.
Пирог выглядел чудесно – нежная корочка, дивный запах...
Серебряной лопаткой Наташа разложила яство по тарелкам, дамы вооружились ножами и вилками, положили в идеально напомаженные рты первый кусок и... успокоились. Пирог был сухой, как солома. Его явно передержали в духовке. Ну, и артишоки недозрели. Не то чтобы все это было отчаянно невкусно, но явно не шедевр.
Наташа с трудом сдерживала слезы.
– Алиса! – воскликнула она, когда домработница убрала приборы. – Я слышала, что вы расстались с Димой?
– О, да, – подтвердила Алиса.
Дамочки оживились.
– Я видела Машу, – продолжала Наташа. – Я с ней, кстати, давно знакома. Мы вместе учились в Англии. Ты знаешь, кто у нее папа?
– В ее возрасте это уже не имеет значения, – парировала Алиса. – И мой ответ «да». Знаю.
– На помолвку он подарил ей черный «Бентли»! – выдала Наташа, которой нужно было на ком-то отыграться за пирог. – Маша дивная! Она все у него переделала – теперь у них все такое изысканное, бежевое...
– Бежевое?! – ужаснулась Алиса.
– Да, все в пастельных тонах...
– Какой кошмар! – Алиса отложила вилку и откинулась на спинку стула.
– Не расстраивайся! – подала голос Лера. – Он тебе не подходит! Они с Машей люди одного круга, так что...
Алиса почувствовала, что у нее руки холодеют. Нехороший признак. Ну ладно, к чему скромность...
– Спасибо, Лер! – со всей возможной душевностью произнесла она. – Ты ведь меня понимаешь лучше, чем кто-либо другой. Мало того что тебе изменяет муж, так еще и с девятнадцатилетней стриптизершей!
– Что?! – подскочила на стуле смуглая брюнетка в зеленом кашемировом джемпере.
Лера сидела с открытым ртом.
– Алиса! – воскликнула Наташа, у которой глаза заблестели. Лучшая подруга Лера, которую Наташа считала вульгарной и презирала за то, что ее мать работала швеей, а отец гаишником, опростоволосилась, и это на время отвлекло именинницу от сухого пирога.
Конечно, это конфуз, но, скажите, когда на девичниках у Наташи бывало весело? В этом и была соль – показать остальным, и даже не показать, а подчеркнуть, что ты лучше других. Но все-таки скандал быстро замяли – женщина со впалыми щеками и высокими скулами, которой, очевидно, казалось, что она смахивает на Мишель Пфайфер, громко заговорила о прошедшем аукционе Сотбис и о том, как они с мужем с превеликим трудом выторговали две картины Краснопевцева, которые пять лет назад шли по двести долларов, а сейчас они отдали за них семьсот тысяч.
Подали торт. Он был потрясающий! Алиса даже пожалела себя – от такого дивного шоколадного десерта с пралине и сочной шоколадно-коньячной пропиткой, в придачу с нежной крошкой из карамели, трудно было отказаться.
Но все-таки, когда Наташа, отрезав первый кусок, побледнела, Алиса решила, что страдает не зря. Очень уж приятно было смотреть на опрокинутое лицо этой надменной стервы!
Из торта вытекало тесто. Вместе с пралине и коньячной пропиткой.
Вскоре после этого торжественного мгновения Алиса уехала, оставив Наташу с телефонной трубкой – та в истерике заказывала пирожные в ресторане.
Хорошо все-таки, что она, Алиса, ведьма... Конечно, мелкие пакости – это глупость, не стоит до этого опускаться, но из таких вот пустячков и складывается жизнь – так, кажется, пишет любимый автор «Глянца» Вера Квливидзе?
Еще полгода назад Алиса бы сидела и унижалась, выслушивая бредятину, которую несли все эти Леры-Марины, а сейчас она походя испортила и пирог, и торт, и вообще дурацкую вечеринку! И репутацию Леры, которая строила из себя принцессу Диану! Идеальную жену с идеальной жизнью, у которой все под контролем! Ха-ха! Ха-ха-ха!
Конечно, все эти женщины по-своему хороши: у них идеальные задницы, в которых после липосакции нет ни капли целлюлита, и они действительно разбираются в драгоценностях, а еще им можно посочувствовать, так как они тратят безумные деньги на внешность не потому, что хотят выглядеть хорошо, а потому, что истерически боятся молодых и хорошеньких секретарш – хотя кто сейчас спит с секретаршами?.. Но Алиса готова была признать себя бездушной и недалекой – сопереживать этим злыдням ей совершенно не хотелось.
Все дело в том, что, когда Алиса и банда домохозяек были заодно, она все равно не ощущала себя одной из них. И не потому, что у нее карьера. Просто все эти отношения с мужчинами, все эти ухищрения, сложные многоуровневые интриги, ведущие к покупке заветной шубки – это было их жизнью, а Алисе всегда казалось, что она играет некую роль. Она не умела так искренне радоваться тому, что задержавшийся после работы на три дня муж приходит с сережками от «Тиффани», не умела давить на совесть, если у него любовница, и получать за это компенсацию в виде нового кольца от «Графф», да и мужа у нее ни разу не было – только любовники, с которыми она старалась побыстрее расстаться.
Проезжая мимо кондитерской, Алиса так резко затормозила, что водитель темно-зеленого «Мицубиси» пригрозил ей кулаком, кое-как припарковала машину и бросилась за шоколадным тортом. Ей нужна была поддержка.
Хоть какая-нибудь.
В последнее время она так уставала, что никак не могла выспаться.
Елена приходила во сне, и это было так тяжело, что Алиса уже проклинала мгновение, когда узнала, что она ведьма. Сначала ей казалось, что учиться колдовству во сне будет легко – спишь и видишь сон, ничего страшного, но выяснилось, что твой собственный сон, в который проникает чужой, – то еще испытание для нервной системы. Утреннее состояние можно сравнить с тяжелым похмельем, когда всю ночь твой мозг создавал затейливых чудовищ, а очнувшись, ты некоторое время не можешь понять, были ли они на самом деле, или же это всего лишь результат воспаленной фантазии.
Алиса притащила домой самый шоколадный торт на свете, отрезала большой кусок, сочившийся ромом, налила в кружку сладкий чай с лимоном, поставила умиротворяющие «Дневники принцессы», с вожделением отправила в рот первую ложку десерта, и с ужасом поняла, что опять она ничего не хочет!
Аппетит пропал. Из-за этого бесчеловечного недосыпания она была сама не своя – точно была уверена лишь в том, что хочет курить и пить – жажда мучила все время. Алиса с грохотом поставила тарелку на стол, положила голову на колени, сосредоточилась и зарыдала.
Она так больше не может! Не хочет! Не будет!
Ее тянуло за город – на воздух, к природе, но это она уже проходила – уезжала на дачу в блаженной уверенности, что, надышавшись землей, заснет как младенец, но кошмар повторялся – она просыпалась с квадратной головой, злая, несчастная и уставшая.
А с утра на работу!
Работа, кстати, надоела ей смертельно. Мало того что выспаться невозможно, так еще и все, что она там делала – в своем самом успешном женском журнале, представлялось ей несусветной глупостью.
