Она смотрела на девушек, которые и не пытались скрыть не то чтобы удивление, а шок. Даша даже выключила музыку! Так они на нее и смотрели – в полной тишине.
– Сейчас она скажет, что отказалась, и мне придется выкинуть ее с балкона, – первой не выдержала Саша.
– Ты же не... – Вика покачала головой. – Ведь если ты подпишешь контракт, то сможешь затащить его в темный угол и там затрахать до смерти...
– Ну, что вы все ко мне прицепились? – заорала Настя. – Я сказала: ПОДУМАЮ! ПО-ДУ-МА-Ю! И я не собираюсь с ним спать! – Она повернулась к Вике: – Он не мой тип. Вас что-то не устраивает?
– Нет, – призналась Саша.
– Это все равно, что отказаться от наследства в миллиард долларов, – с издевкой произнесла Вика.
– Дайте мне шампанского, в конце концов! – возмутилась Настя, схватила бутылку и стала жадно пить прямо из горлышка.
Выпив, смягчилась, развалилась в кресле и милостиво выслушала Сашины восторги.
– У меня завтра свидание! – сообщила та. – С новым парнем! Он потрясающий!
– Не забудь выпить бабушкину настойку от похмелья, – шепнула Настя на ухо сестре.
– Уже не забыла! – подмигнула Саша.
– Трудно будет отказаться от таких полезных и приятных мелочей, – поддела Настя сестру.
– Как только найду единственного, забуду о шампанском! – расхохоталась Саша. – Буду носить вещи из «Фамилии», сравнивать цены «Метро» и «Ашана» и построю на даче огромную баню!
– Ну, да, это про тебя, – кивнула Настя, дернув сестру за юбку от Альберты Ферретти. – Сколько человек могут жить на эту юбку в течение года?
– Двадцать? – со смехом предположила Саша.
В дверь позвонили.
– Кто это? – почему-то испугалась Настя.
– Сюрприз! – Катя и Даша бросились к дверям.
Вернулись они с молодым человеком, который был похож на мистера Олимпию.
– Бэтмен! – возвестили девицы. – Лучший стриптизер в городе!
Остальные, даже Настя, завизжали и бросились к сиди-плееру – поставить диск Бэтмена. А потом плюхнулись на диван и приготовились аплодировать и улюлюкать.
– А чем ты, собственно, занимаешься? – поинтересовалась Саша.
Они сидели в первом ряду на показе мод в честь презентации обновленной корейской малолитражки. Презентацию обставили с шиком: подиум в лепестках роз, модели в кисейных нарядах, на закуску – устрицы, суши, отменный паштет из гусиной печенки и шампанское «Моэ». На шампанское Саша взглянула с содроганием, но все-таки взяла стакан, а потом и второй.
– Да я, вообще-то, модельер, – признался Федор.
– Модельер?.. – с плохо скрываемым разочарованием отозвалась Саша.
Модельер! Вот почему он так стильно одет! И что ей, скажите, пожалуйста, делать с модельером? Наверняка имеет пару магазинчиков в непрестижных торговых центрах, устраивает какие-нибудь жалкие показы мод вроде этого и мечтает к пенсии построить загородный домик... Фу! Однако, вспомнив давешние свои обещания одеваться в «Фамилии», Саша немного смягчилась, но так и не справилась с разочарованием.
– У меня марка «Траффик», – сообщил Федор.
Саша постаралась не выдать удивления. Она была уверена, что новомодную, чертовски стильную и страшно популярную марку – в последнее время все о ней только и говорят! – придумали англичане. Магазины во всех «Моллах», бутики в центре, филиалы во многих городах... Сколько девушек носят «Траффик»? А сколько мечтает?
– Я думала, это иностранный лейбл, – промямлила Саша.
– Нет, – Федор покачал головой. – Просто мы, пока не завоевали доверие покупателей, не светили, что все сделано в России. Знаешь, вещи стоят не то чтобы дешево, а у нас существует некоторое предубеждение против русской моды. Вот.
– Круто... – выдохнула Саша.
– Когда я сказал, что модельер, у тебя было такое лицо, словно я признался в том, что я гей, а с тобой дружу потому, что нам вдвоем весело, – усмехнулся Федор.
– Ну, что ты... – Саша отвела глаза, мечтая провалиться сквозь землю.
После показа она бросилась в туалет – поправить макияж и прическу, а когда вышла, столкнулась в коридоре с наглым типом, который бесцеремонно оглядел ее с ног до головы и как будто – взглядом – произнес: «Отличные буфера!» Саша закатила глаза, фыркнула, задрала подбородок, но не выдержала и оглянулась: конечно, нахал смотрел ей вслед! Если бы это был какой-нибудь толстый мордатый нахал, Саша, возможно, даже осадила бы его чем-то вроде: «Нечего пялиться!», но, увы, нахал был даже слишком хорош – этакий красавчик а-ля Джордж Клуни в фильме «От заката до рассвета». Очень привлекательный... хам. На всякий случай Саша смерила его презрительным взглядом, развернулась и отправилась на поиски Федора.
Они попали на прием для избранных: только самые великие – звезды спорта, кино, эстрады, несколько известных политиков, красотки-модели, цвет бизнеса... Казалось, Федор знал всех. Он представил Сашу такому количеству людей, что она при всем желании не могла бы запомнить, как кого зовут, если бы не знала заранее – о любом в этом зале много раз писали в журналах и показывали по ТВ.
– А я смотрю, ты модный парень, – прошептала Саша ему на ухо.
– Быть модным – моя работа, – с шутливой строгостью ответил Федор.
Его лицо было совсем близко: Саша смотрела на него глаза в глаза – они были такие карие и такие живые, его губы были рядом – очень и очень соблазнительные губы, и он был такой... соблазнительный, такой сексуальный, что у нее голова закружилась – так ей захотелось поцеловать его прямо сейчас...
Саша даже позавидовала девушкам, которые никогда не испытывают такого искушения – броситься на почти незнакомого мужчину только потому, что он вызывает совершенно непобедимое желание прикоснуться к его телу. И Саша решила, что она, возможно, больна, потому что в такие мгновения ощущала аффект или, как это называют романисты, «всепоглощающую страсть» – влечение на грани безумия, эйфорию...
И он отвечал ей таким взглядом, что Саше на время становилось трудно дышать. Он тоже думал о сексе, причем думал так, что его мысли звенели у нее в голове. Саша испугалась, что он на всех так смотрит, что это не она вызывает у него подобные эмоции, а как бы вообще женщина, все равно какая. И ей захотелось ему доказать, показать, что она лучшая, особенная. Федор усмехнулся, приобнял Сашу за талию и куда-то повел – то ли есть, то ли пить, – а она думала только о его руке у нее на бедрах – почти на бедрах – и боролась с искушением затащить его в темный угол и с мыслями о том, что она не должна казаться слишком доступной...
Целоваться они начали в машине – просто бросились друг к другу, и Саша поняла, что это и есть смысл человеческой жизни – целовать мужчину и не думать ни о чем: ни о ручке переключателя передач, которая отделяла их друг от друга, ни о том, что у нее нелепо задралось платье, ни о том, что в машине любовью занимаются только кретины... Она не поняла, как они добрались до ее дома, – Саша даже не вспомнила, что дома может быть Настя! – как в коридоре она сорвала с себя белье, как он усадил ее на антикварный столик, а она смела на пол всякую ерунду – телефон, коробку с брошами и бусами, записные книжки... Единственное, что она четко осознала, – как он оказался в ней, потому что это было удивительное чувство, фейерверк, такое пронзительное ощущение близости, что Саша прочувствовала его каждым отдельным нервом. Ей хотелось его покусать, но в то же время хотелось быть нежной – дышать на его гладкие блестящие волосы (не гладить даже, а именно дышать!), хотелось расцарапать ему спину ногтями и ласкать его, как маленького, – осторожно и нежно, хотелось орать во весь голос, но она задыхалась и могла только часто-часто дышать... и чувствовать, чувствовать его внутри. Она готова была рыдать, потому что не знала, как еще можно выразить то, что с ней происходило...
Едва они успели завершить этот праздник обладания друг другом, как вернулась Настя.
