существом, которому довелось участвовать как пассажиру в одной из таких поездок. И мне кажется, он был прав, джентльмены, — по крайней мере я ни о ком другом никогда не слышал».
— Хотел бы я знать, что возят в почтовых сумках эти призраки карет? — промолвил хозяин гостиницы, который с большим вниманием слушал рассказ.
— Конечно, мертвые письма[150], — ответил торговый агент.
— Ах, вот оно что! — воскликнул хозяин. — Мне это не приходило в голову.
ГЛАВА L
На следующее утро лошади были поданы ровно без четверти девять, мистер Пиквик и Сэм Уэллер заняли свои места — первый внутри кареты, а второй снаружи, — и форейтор получил приказание ехать к дому мистера Боба Сойера, чтобы захватить мистера Бенджемина Эллена.
Когда экипаж остановился у подъезда с красным фонарем и очень четкой надписью «Сойер, преемник Нокморфа», мистер Пиквик, высунувшись из окна кареты, немало удивился, заметив, что мальчик в серой ливрее старательно закрывает ставни. Столь необычайная и отнюдь не деловая процедура в этот ранний утренний час немедленно побудила его построить две догадки: либо какой-нибудь добрый друг и пациент мистера Боба Сойера скончался, либо сам мистер Боб Сойер обанкротился.
— Что случилось? — обратился мистер Пиквик к мальчику.
— Ничего не случилось, сэр, — отозвался мальчик, осклабившись до ушей.
— Все в порядке! — крикнул Боб Сойер, неожиданно появляясь в дверях с маленькой кожаной сумкой, грязной и тощей, в одной руке, и с теплым пальто и шалью, перекинутыми через другую. — Я тоже еду, старина.
— Вы? — воскликнул мистер Пиквик.
— Я, — подтвердил Боб Сойер. — Это будет настоящая экспедиция. Эй, Сэм, не зевайте!
Обратив на себя внимание мистера Уэллера, мистер Боб Сойер швырнул ему кожаную сумку, которая была немедленно спрятана под сиденье Сэмом, явно восторгавшимся всей этой сценой. Покончив с сумкой, мистер Боб Сойер с помощью мальчика кое-как натянул на себя теплое пальто, которое было на несколько номеров меньше, чем следовало, а затем, подойдя к карете, просунул голову в окно и оглушительно захохотал.
— Каков сюрприз! — воскликнул Боб, вытирая слезы обшлагом теплого пальто.
— Мой дорогой сэр, — с некоторым замешательством промолвил мистер Пиквик, — я не подозревал, что вы будете нас сопровождать.
— Ну, конечно, не подозревали, — отвечал Боб, схватив мистера Пиквика за отворот пальто. — В этом вся соль.
— В этом вся соль? — переспросил мистер Пиквик.
— Разумеется, — подтвердил Боб. — Это, знаете ли, и есть сюрприз, а моя практика пусть сама о себе позаботится, раз она решила не заботиться обо мне.
Объяснив таким образом, почему закрыты ставни, мистер Боб Сойер указал на аптеку и снова залился неудержимым смехом.
— Помилуй бог, ведь вы безумец! Как можно оставлять больных без всякой помощи? — серьезно заметил мистер Пиквик.
— Что же тут такого? — возразил Боб. — Я, знаете ли, на этом заработаю. Ни один из них не платит. И вдобавок, — продолжал Боб, понизив голос до конфиденциального шепота, — они тоже не останутся в убытке. Дело в том, что мои лекарства на исходе, а денег сейчас нет, значит мне пришлось бы давать всем поголовно каломель, и кое-кому это несомненно принесло бы вред. Итак, все к лучшему.
Ответ был философический и весьма разумный, и к этому мистер Пиквик оказался неподготовленным. Он помолчал, а затем сказал уже не столь решительным тоном:
— Друг мой, ведь карета двухместная, а я сговорился с мистером Элленом.
— Обо мне не беспокойтесь, — отвечал Боб, — я все улажу. Мы с Сэмом поместимся вдвоем на запятках. Посмотрите-ка, эта записка будет приклеена к двери: «Сойер, преемник Нокморфа. Справиться напротив, у миссис Крипс». Миссис Крипс — мать моего слуги. «Мистер Сойер очень сожалеет, — скажет миссис Крипс, — но он ничего не мог поделать: рано утром его увезли на консилиум с известнейшими хирургами… Не могли обойтись без него… Настаивали, чтобы он во что бы то ни стало приехал… Труднейшая операция». Дело в том, — прибавил в заключение Боб, — что я рассчитываю извлечь из этой поездки пользу. Если о ней напечатают в одной из местных газет, моя карьера обеспечена. А вот и Бен! Ну, полезайте!
Торопливо бросив эти слова, мистер Боб Сойер отстранил форейтора, впихнул своего друга в карету, захлопнул дверцу, поднял подножку, приклеил записку к двери, запер дверь, ключ положила карман, вскочил на запятки, отдал приказ трогаться в путь, — и все это проделал с такой необычайной стремительностью, что не успел мистер Пиквик хорошенько обсудить, следует ли мистеру Бобу Сойеру ехать с ними, как они уже отправились в дорогу, и мистер Боб Сойер окончательно и бесповоротно утвердился на своем месте.
Пока они ехали по улицам Бристоля, шутник Боб не снимал своих профессиональных зеленых очков и держал себя с подобающей важностью и солидностью, ограничиваясь остротами исключительно для увеселения мистера Сэмюела Уэллера. Но когда они выехали на дорогу, он спрятал зеленые очки, а вместе с ними солидность и начал выкидывать разные фокусы, рассчитанные на то, чтобы привлечь внимание прохожих и сделать экипаж и пассажиров объектами, достойными повышенного интереса. Самыми невинными из этих шуточек были весьма звучное подражание корнет-а-пистону и демонстрирование малинового шелкового носового платка, привязанного к трости, которою Боб размахивал с вызывающим видом и с сознанием собственного превосходства.
— Хотел бы я знать, — сказал мистер Пиквик, прерывая спокойную беседу с Беном Элленом на тему о добродетелях его сестры и мистера Уинкля, — хотел бы я знать, почему все прохожие глазеют на нас?
— Выезд очень хорош, — не без гордости отозвался Бен Эллен. — Полагаю, им не каждый день приходится видеть такую карету.
— Возможно, — отвечал мистер Пиквик, — быть может, и так. Очень может быть.
По всей вероятности, мистер Пиквик убедил бы себя в справедливости такого предположения, не выгляни он случайно из окна и не обрати внимания на то, что взгляды прохожих меньше всего выражают почтительное изумление и что между прохожими и кем-то, находившимся на крышке экипажа, наладились телеграфические переговоры. Тогда у него мелькнула мысль, что это может иметь некоторое отношение к проказам мистера Роберта Сойера.
— Надеюсь, наш легкомысленный друг никакими глупостями не занимается там, на запятках? — осведомился мистер Пиквик.
— Что вы! Конечно, нет, — успокоил его Бен Эллен. — Боб — смирнейшее создание в мире, если он не навеселе.
Тут послышались протяжные звуки корнет-а-пистона, а затем восторженные крики и вопли, явно вырывавшиеся из глотки и легких смирнейшего создания в мире, или, выражаясь проще, самого мистера Боба Сойера.
Мистер Пиквик и мистер Бен Эллен многозначительно переглянулись, и первый джентльмен, сняв шапку и высунувшись из окна кареты так далеко, что чуть ли не весь его жилет очутился за окном, ухитрился, наконец, увидеть своего веселого друга.
Мистер Боб Сойер сидел не на запятках, а на крыше кареты, широко раздвинув ноги, надев набекрень шляпу Сэмюела Уэллера и держа в одной руке огромный сандвич, а в другой — солидных размеров фляжку, к которым он прикладывался по очереди с величайшим наслаждением, и для разнообразия испускал вопли и обменивался веселыми шутками с каждым встречным. Трость с малиновым флагом была привязана вертикально к перилам заднего сиденья, на коем восседал мистер Сэмюел Уэллер, щеголявший в шляпе
