его весьма глубоко.
Тем не менее, необходимо было как-то выбираться. Олег призадумался, перебирая известные ему заклинания, которые могли бы хоть как-то помочь. Сковывающая движения земля и неудобное положение, — руки вдоль тела, — во многом блокировали его возможности, поскольку направление действия большинства разрушающих заклинаний задавалось именно жестами. Так ничего и не придумав, он несколько раз повторил все то же таранное заклинание, но большого успеха это не принесло. Образующаяся в результате ударов заклинания полость немедленно засыпалась обрушивающейся сверху землей. Разве что, удалось немного изменить положение рук, поставив их ладонями вверх, что стоило Олегу перелома лучезапястной кости и раздавленной грудной клетки, на которые упала многотонная масса земли.
Боли не было. Он просто ощутил что тело, получившее повреждения, смертельные для живого создания стало повиноваться ему несколько хуже чем обычно. Впрочем, достаточно было только немного увеличить приток темной энергии, чтобы это мелкое неудобство перестало его беспокоить.
В очередной раз, ударив тараном, Олег, в тот краткий промежуток в времени, когда земляная масса перед ним приподнялась, выставил сомкнутые в клин руки перед собой, над грудью, максимально увеличив приток энергии к ним.
Его задумка удалась. Теперь, его руки были направлены вертикально вверх, и Олег наконец-то мог использовать и другие заклинания помимо «тарана». Ну а сложные переломы костей рук, вкупе с парой пальцев, срезанных каким-то острым камешком, для ожившего мертвеца особой потерей не являлись. Не долго думая, Олег ударил «Прахом вечности», стараясь максимально расширить область действия заклинания.
Серое облачко легкого праха окутало его тело, указывая на успех задумки, и Олег, начал выбираться вверх, разгребая его руками. Увы. Вес его тела оказался куда больше веса обращенной в прах земли, и сколько он не махал руками, он оставался на одном уровне, слегка приподнимаясь с каждым гребком, и вновь падая на то же самое место.
Тогда он решил использовать другой метод, и начал осторожно перемещаться в сторону, стремясь достигнуть края заполненной пеплом воронки, образовавшийся под действием его заклинания. Когда же это ему удалось, он начал, цепляясь когтями за землю, ползти по этому краю наверх.
Сколько продолжалось это «восхождение из могилы» Олег не знал. Вокруг были лишь серый пепел, сырая, скользкая земля, за которую он цеплялся когтями рук, ног, и костяными клинками изорванных крыльев, и подземная тишина. Постепенно, это тишина стала сменяться звуками. Земля вообще, очень хороший проводник звука, и Олег, тесно прижавшийся к неровной, сырой поверхности, постепенно стал различать топот конских копыт, бряцание железа, торопливые шаги. Наконец, когда Олег, в очередной раз выбросил вверх руку, его когти не вонзились в землю воронки, а лишь скользнули по воздуху. Он наконец- то достиг поверхности!
— Вот он, — внезапно раздался громкий крик, и на его руку обрушился удар чего-то острого и тяжелого. Чешуя не подвела, отразив удар, и Олегу удалось, вцепившись когтями в землю, одним рывком вытащить себя из осточертевшей серой хмари.
— Руби! — вновь раздался тот же голос, и на него обрушился град ударов.
Олег открыл глаза. Карабкаясь в серой хмари, он инстинктивно закрывал их. Не то, чтобы прикосновенье пепла и земли к глазным яблокам как-то мешало личу, однако же было весьма неприятно. Да и пользы от открытых глаз под землей не было. Но сейчас он был не под землей, и зрение было необходимо.
Он находился на склоне высокого кургана, вместо вершины у которого имелось большая круглая выемка, в которой бурлило и переливалось приличных размеров озеро праха, образованного его заклинанием. По краям этой гигантской чаши, стояла редкая цепочка воинов. Факела в их руках разрывали ночную тьму, придавая всему действу какой-то загадочный, сюрреалистический вид. В том месте, где он находился, цепочка была разорвана. Двое ближайших к нему воинов, старательно работали мечами, пытаясь отыскать уязвимое место в его броне. Еще трое со всех ног бежали к ним на помощь.
— Умри, поганая тварь, — резко выдохнул один из атаковавших его бойцов, всаживая свой меч в узкую рану на груди, оставленную кинжалом Аталетты, и проворачивая его в ране.
— Я УЖЕ мертв, — холодно ответил Олег, и резким ударом крыльевых когтей вспорол грудь его напарнику. — Меня убила ваша правительница, — сказал он, и внезапно ощутил, как где-то глубоко в груди, среди воцарившегося там холодного безмолвия смерти вдруг ярко вспыхнул огонек демонической ненависти. — Я мертв, и вам придется заплатить мне за это! — громко выкрикнул он набегающим воинам, нанося свой удар.
Удар когтей переломил меч у основания, а в следующий момент вокруг Олега взвихрился серый вихрь. Щит теней. Излюбленный метод обороны и атаки боевых некромантов. В следующее мгновение смерч распался, обернувшись толпой небольших, очень голодных теней, обрушившихся на подбегающий отряд факелоносцев.
Спустя пару минут все было кончено. Олег оглядел скрючившиеся от боли тела людей, — питаясь человеческой болью, тени убивали своих жертв хотя и быстро, но крайне болезненно, после чего перевел взгляд на единственного оставшегося в живых солдата. Находясь слишком близко к Олегу, тот оказался в «дружеском радиусе» заклинания, и потому не был затронут тенями. Сейчас он в ужасе пятился, не отводя расширившихся от страха глаз от грозной фигуры восставшего из мертвых.
— Зачем вы напали? — хотел спросить его Олег, но из развороченной ударами меча и раздавленной многократными падениями больших масс земли грудной клетки вырвался лишь невнятный хрип. Это оказалось последней каплей. Отбросив бесполезный обломок меча, гвардеец, — сейчас Олег заметил нашивки, указывающие на его принадлежность к одному из элитных полков Аталетты, бросился наутек. Впрочем, убежать ему не удалось. Удар «Копья тьмы» подбросил беглеца на несколько метров, и на землю упало уже бездыханное тело.
Олег огляделся по сторонам, и не увидев более на кургане живых людей поспешил вниз, к подножию, где виднелся небольшой полевой лагерь, в котором, по всей видимости, ранее обитали убитые им воины.
Когда он подошел к лагерю достаточно близко, внезапно раздался тихий шорох, словно от спущенной тетивы, и массивный арбалетный болт ударил его в грудь, пробив поврежденную чешую, и глубоко засев где-то в области левого легкого.
— Достали! — мысленно выругался Олег, вновь спуская на свободу тени. В глубине лагеря раздалось несколько криков, и вскоре все снова затихло. Криво ухмыльнувшись, Олег выдернул стрелу из груди, и вновь поковылял к ближайшей палатке.
— Мда… КрасавЕц, — «любуясь» на свое отражение в походном зеркале, найденном в самой большой палатке, некогда, по всей видимости, принадлежавшей командиру охранявшего курган подразделения, «вслух» подумал Олег. Судя по всему, при жизни командир был большим любителем женского пола, о чем свидетельствовало найденное в палатке зеркало, набор косметики, и два полуобнаженных женских тела на походной кровати.
Найденное зеркало бесстрастно отражало нечто, увидев которое любой режиссер фильмов ужасов был бы просто счастлив заполучить его себе в фильм, и тут же бы бросился уговаривать это «нечто» принять участие в съемках. Ну, то есть он вначале бы сбегал до ближайшей речки, простирнул штаны, но потом непременно бы вернулся… Или послал вместо себя кого-нибудь… кого не жалко… Совсем не жалко.
Лысая голова, с которой лишь в пяти местах свисали полуразложившиеся тельца Скользящих. Глазницы, в которых было не видно ни век, ни глаз, заполненные потихоньку сочащейся из них черной дымкой истинной тьмы. Порваная щека, обнажающая пожелтевшие, но все еще острые клыки демона. Ошметки крыльев за спиной свисают словно разорванный в клочья дорогой плащ, угрожающе скалясь обнаженными концевыми когтями. Превращенная в месиво грудная клетка, сверкающая белоснежно- белыми осколками переломанных ребер, и побитой, вдавленной в тело чешуей. Проще всего было с конечностями. Многочисленные переломы уже начинали затягиваться — заклинание «восстановления мертвой плоти» было весьма эффективно, и совсем скоро Олегу можно будет убрать энергетические
