ближайшую чайхану. При виде казана с пловом во дворе, Алекс непроизвольно сглотнул слюну: он не ел целый день. Турки переглянулись. Через минуту столик перед оборванным прорицателем был уставлен едой. Плов, сладости, фрукты, лепешки, чай.
Толстяк и старичок кади появились только через двадцать минут.
Жирный боров оказался начальником городской стражи, его люди охраняли стену. Кади вынес приговор. Это Потемкин знал еще утром. Вчера люди Карабариса все выведали. Вместе с описаниями причастных турок и перечнем их вредных привычек и болезней.
Теперь предстояло сыграть главную часть спектакля.
– Божий человек, как звать тебя?
– Алеф…
Толстячок замялся.
– Алеф-хаджи, подскажите… Вы так точно все сразу определили… С ведьмами… и с Айханом этим…
Старичок перебил невнятное бормотание и выпалил то, что занимало их умы последние полчаса.
– Если это правда… Если на нас… Как снять проклятие?
Глаза обоих собеседников горели. Потемкин понял, что разговор идет в нужное русло.
Искусству подвести клиента к правильному вопросу, заставить его увидеть в тебе спасителя, друга и высшее существо, научил своего помощника еще старый ведун. Заволюжный владел такой наукой мастерски.
Алекс опустил глаза, чтобы скрыть усмешку.
– Что можно сделать? – он переспросил.
Оба турка придвинулись.
Оборванец, сидевший перед ними, внезапно переменился. Плечи расправились, спина выгнулась, в жестах появилась уверенность и сила.
– Самое главное. Вы уверены, что дело в тех огнепоклонницах? Ведьмы ли они?
Неуверенные кивки.
– Точно?
– Да, Алиф-хаджи.
– Алеф! – поправил Алекс.
Толстяк смутился.
– Алеф-хаджи… Конечно… Старая карга шептала что-то, угрожала. Я сразу почувствовал неладное.
Старичок лишь прошипел что-то в знак согласия.
Алекс положил ладонь правой руки на стол. Медленно провел ей по кругу, оба турка следили за его жестом, не отрываясь.
«Хорошо».
– Есть два варианта. Первый. Вы оба идете в мечеть. Молитесь, прося Аллаха о помощи и заступничестве. Если ваша вера чиста и искренна, если ваши души не запятнаны, то Аллах подымет над вами щит веры…
Турки молчали, ожидая продолжения, но Потемкин не спешил.
– И?
– Что?
– Второй вариант?
Алекс притворно вздохнул.
– Заклятие умирающей ведьмы – опасная субстанция. Почти вещественная… Ей может противостоять только истинная вера. Чистая, незапятнанная. Лишь праведник выстоит против такого. Но вы же сильны в вере? Нигде не нарушали заповеди, посланные нам Аллахом через пророков своих?
Лица турок перекосились.
– Э-э-э… Все-таки… Так как там насчет второго варианта?
Алекс перегнулся через стол.
– Если не желаешь, чтобы ведьма наслала на тебя проклятие, надо хоронить ее на пересечении дорог, ровно в полночь и с осиновым колом в груди. Да на могиле молитву отчитать поутру, – он добавил ехидно. – А не в стену замуровывать.
Толстяк поднял глаза в потолок и тихо чертыхнулся.
– Кто ж знал!
Старичок подвинулся поближе.
– Ты можешь сделать это, уважаемый?
– Что?
– Перехоронить этих чертовок, сняв с нас их… ее ворожбу?
Потемкин замялся.
– Это опасно… Когда снимаешь проклятие всегда рискуешь, что оно падет на того, кто рядом будет? И тут уж даже я не помогу. Может, лучше попробовать с именем Алла…
Его прервали.
– Если сумеешь, то получишь двести курушей.
Алекс возмущенно вскинулся.
– Я не базарный факир. Если я возьмусь за такое, то не за деньги!
Толстяк нахмурился, но тут же поменял выражение лица, пустил слезу.
– Детей не оставь сиротками!
Рядом умильно поглядывал старикашка кади.
Потемкин деланно вздохнул.
– Только из сострадания, – он придвинул к себе блюдо с лепешками и медом. – Добрые люди должны творить добро… Потому их и называют – добрыми.
Кади с сомнением покачал головой:
– А получится?
Алекс удивленно выкатил глаза:
– Что вы, милейший! Конечно получится. Мы, мусульмане, не обманываем друг друга.
Кади и начальник охраны со вздохом переглянулись.
7
К вечеру убийство Айхана перестало быть главной новостью дня. Весь Котор судачил о том, что пришлый дервиш взялся снять заклятие с городского кади и начальника городской стражи, для чего нужно разобрать стену и перехоронить ведьм. Еще из уст в уста передавали слова прорицателя о том, что черная смерть и мужская немочь может пасть на того, кто будет рядом с ним во время ритуала. Потому как полностью уничтожить силу проклятия он не сумеет.
После такого предупреждения, естественно, среди каменщиков желающих разбирать кладку стены не нашлось. Пришлось городскому кади послать рабов.
Так они и двинулись с началом сумерек: пришлый оборванец, троица понурых рабов с кирками и пятеро стражников. Алекс с удивлением заметил, что на вооружении последних были, кроме кривых ятаганов, лишь луки, давно считавшиеся в Европе анахронизмом. Только старший из турок нес на плече длинноствольное ружье.
…Рабы вяло ковыряли свежую кладку. Расставленные у стены треноги с горящими поленьями давали немало света, так что было заметно, как с наступлением темноты глаза охранников становятся все более круглыми от страха.
Потемкин, как мог, старался поддерживать это состояние. Вздыхал и сетовал на то, что вряд ли доживет до утра, спрашивал крепки ли окружающие в вере, рассказывал выдуманные истории про ведьм и ночных вурдалаков. К тому моменту, когда кирка рабочего провалилась в пустоту, стража шугалась уже каждой полевой мыши.
Обычно ночью стены Котора патрулируются каждый час. Но нынче никто не тревожил их. Патрули старательно обходили проклятое место. Алеф-хаджи обещал уложиться до полуночи, и янычары, командующие ночной стражей, решили, что за несколько часов с городом ничего не случится.
Алекс еле заметно сплюнул. Лишь бы не сглазить такую удачу.
