за ней обращаться. Они сами придут к вам.
Я усмехнулась, в очередной раз отметив комизм ситуации.
— Ну и в чем состоит ваш хитроумный план?
— Сейчас расскажу, — улыбнулась она, и в ее глазах появился лукавый блеск. — По списку, который вы ей передали, Джоана сейчас назначает индивидуальные прослушивания для новой постановки ирландской пьесы. Они начнутся примерно через… — Она приподняла мою кисть и взглянула на часы. — Через два часа.
Вероятная встреча с людьми вроде Робин обеспокоила меня, но план Хелены развеселил.
— Наверняка можно было организовать все гораздо проще.
— Безусловно. — Хелена перекинула лимонную шаль через правое плечо. — Но так гораздо интереснее.
— А почему вы думаете, что кто-то из списка захочет прийти на прослушивание?
— Шутите? — Похоже, она удивилась. — Вы что, не видели Бернарда и Джоану? Большинство местных жителей любят участвовать в разных мероприятиях, особенно в тех, которые организуют соотечественники.
— А вдруг неирландцы начнут завидовать? — полушутя заметила я. — Не хотелось бы, чтобы они решили, будто я не желаю допускать их к своему великому проекту.
— Нет, — улыбнулась Хелена. — Когда состоится спектакль, вместе с нами смогут повеселиться все желающие.
— Спектакль? Вы хотите сказать, что мы действительно будем ставить пьесу? — изумилась я.
— Непременно! — засмеялась Хелена. — Не вытащим же мы на прослушивание двадцать человек, чтобы потом сообщить им, что никакой постановки не будет. Насчет выбора пьесы решим позже.
У меня снова разболелась голова.
— Как только я сегодня поговорю с ними, они сразу поймут, что я такая же глава актерского агентства, как Бернард — кандидат на главную роль.
Хелена опять засмеялась.
— Не беспокойтесь, они ничего не заподозрят, а даже если заподозрят, то не будут возражать. Здешние жители пытаются заново создать себя: они используют то, что с ними случилось, в качестве второго шанса в жизни. Даже если там вы не владели актерским агентством, никто не удивится, когда вы откроете его здесь. Чем дольше вы тут пробудете, тем лучше почувствуете, какие у нас замечательные взаимоотношения и какая приятная атмосфера.
Я уже почувствовала. Атмосфера действительно была непринужденной, люди — миролюбивыми, и они выполняли свои повседневные обязанности добросовестно и без лишней суеты. Здесь легко дышалось, все всё успевали, в том числе просто посидеть и подумать, не говоря уже о полезных делах. Однажды потерявшись, люди предпочитали тратить свое время на размышления, любовь, привязанности и воспоминания. Принадлежность к команде считалась важной вещью, даже если это означало участие в безнадежном театральном проекте.
— А Иосиф не обидится, что его не позвали?
— Ни капельки, — ответила Хелена.
— Он из Кении?
— Да. — Мы повернули назад и пошли к поселку. — С побережья Ватаму.
— А как он вчера меня назвал? Что значит это слово?
Выражение лица у нее изменилось, и я догадалась: сейчас она прикинется непонимающей.
— Вы о чем?
— Да ладно, Хелена, я видела ваше лицо, когда он назвал меня этим словом. Вы удивились. Не помню само слово… Кипа… Каппа… Что-то вроде этого… Что это такое?
Она наморщила лоб, притворяясь смущенной:
— Извините, Сэнди, не имею представления, о чем вы. Честно, не помню.
Я не поверила.
— Вы сказали ему, чем я на самом деле занимаюсь?
На ее лице опять сменилось выражение — оно стало таким же напряженным, как во время нашей вчерашней сцены на кухне.
— Да, конечно, теперь он знает, но тогда не знал.
— Когда тогда?
— Когда встретился с вами.
— Понятное дело, не знал. Я и не думаю, что Иосиф ясновидящий, просто хотела узнать, как он меня назвал. — От огорчения я даже остановилась. — Хелена, пожалуйста, не лукавьте со мной, я не умею разгадывать загадки.
Она покраснела.
— Придется вам спросить у него, потому что я не знаю. Наверное, он говорил на диалекте кисуахили, а я в нем ни бум-бум.
Стало окончательно ясно, что она лжет, и путь мы продолжили в молчании. Я снова взглянула на часы, волнуясь из-за того, что вскоре мне придется передавать разным людям послания из дома, от членов их семей. Послания, которые они каждую ночь составляли в молитвах. Послания, которые в конце концов будут доставлены адресатам. Смогу ли я точно передать их чувства, вот в чем вопрос. Накануне я сказала Хелене правду: я необщительный человек. То, что я занимаюсь розыском людей, вовсе не означает, что мне нравится проводить с ними время. Мне, конечно, хотелось узнать, куда подевалась Дженни-Мэй, но я вовсе не стремилась отправиться вслед' за ней и не мечтала о ее возвращении.
Хелена, как всегда, инстинктивно поняла, что я чувствую.
— Так здорово было впервые за долгие годы рассказать Иосифу о моей семье, — тихо проговорила она. — Мы проговорили о родителях, пока меня не сморил сон, и они снились мне до самого восхода солнца. Я видела мать, и ее организацию, и отца, и как он искал меня… — Она опустила ресницы. — Сегодня утром я проснулась, толком не соображая, где нахожусь, потому что во сне несколько часов провела там, где выросла.
— Простите, если огорчила вас, — извинилась я. — Не совсем понимаю, как сообщить людям, что именно их близкие хотели бы им передать.
Мы шли по дороге, и я крутила часы вокруг запястья, словно пытаясь повернуть время вспять, но оно продолжало равномерно тикать у меня на руке.
Хелена шире раскрыла глаза, и я увидела, что у нее на нижних ресницах дрожат слезинки, медленно собираясь в одну большую.
— Не принимайте это на свой счет, Сэнди. После ваших слов на меня снизошло умиротворение — а как могло быть иначе?! — Ее лицо просияло. — Я проснулась, зная, что у меня есть мать, которая по- прежнему беспокоится обо мне. Сегодня я чувствую себя защищенной, словно укутанной в невидимое одеяло. Знаете, вы не единственная, кто получил ответы на вопросы, мучавшие вас всю жизнь. Я как будто вижу их на фотографиях. Целый фотоальбом — и всего за одну ночь.
Я просто кивнула. Что тут скажешь?!
— Вы сумеете поговорить с ними. Я знаю, у вас получится даже лучше, чем просто хорошо. Сколько там осталось до встречи?
Я взглянула на запястье.
— Полтора часа.
— Ну вот, значит, ровно через девяносто минут они все будут здесь, мечтая, что проживут маленький кусочек своей жизни, подзывая с балкона Ромео, или убегут от обыденности, изображая великих лицедеев.
Я усмехнулась.
— А все, что они услышат сверх того, будет бонусом, и не важно, как вы это сформулируете.
— Спасибо, Хелена.
— Не за что. — Она ободряюще похлопала меня по руке, и я попыталась окончательно справиться со страхом.
Потом сосредоточилась на своей одежде.
