все труженики моря, имел ничтожно малый опыт верховой езды и оттого сильно страдал.
За Скаве-Снаа единственным постом к северу была Башня Эз, в которой размещался небольшой гарнизон. Далее власть светлейшего короля становилась зыбкою, хотя еще при Седрикусе – а именно он переселил сподвижников злокозненного Фруде-Люциуса на остров Сваме – она простиралась куда дальше на север. Судя по картам, в дне пути за Башней Эз подле дороги стояли руины еще одной сгоревшей крепости, а немного западнее был небольшой незамерзающий порт; кто жил там сегодня и чем промышлял, оставалось лишь гадать.
Солнце стояло среди ясно-голубого неба, и, хотя лучи его почти что не согревали, мороз казался не столь заметным. Ночевали, кутаясь в одеяла, в тепле огромных костров, которые раскладывали Аксель и Оггле Свонк. Бофранк опасался, что захворает, но пока болезнь, как ни странно, в очередной раз миновала его. Зато неожиданно для всех заболел Аксель: выглядел усталым, глаза его гноились, а из горла раздавались удушливый хрип и кашель.
Как и обещал Оггле Свонк, Башня Эз показалась на исходе третьего дня пути, возвышаясь над редким и низким хвойным лесом, покрывавшим все пространство по обе стороны дороги. В этих краях, как сказал Оггле Свонк, не росло ничего, кроме подобного леса, и без рыбной ловли и охоты прожить здесь человеку не было никакой возможности.
– Надеюсь, те документы, что у нас с собою, сгодятся для солдат гарнизона, – заметил Клааке. – Вот несчастная судьба – служить в этих нелюдимых краях.
– Чиновника, вернее, чиновников Секуративной Палаты они обязаны принять с почтением, – сказал конестабль, подразумевая в первую очередь себя и Акселя. – Опять же здесь могут оказать врачебную помощь Акселю; думаю, со своей хворобою он может стать для нас обузой.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ,
в которой путники навещают гарнизон Башни Эз и приближаются к искомому Ледяному Пальцу, сталкиваясь с вещами жуткими и необъяснимыми
А выходят они по ночам, и горе тому, кто задержался и не успел в дом. Ибо после не видят их уже никогда.
Огромная и грузная Башня Эз выглядела абсолютно безжизненной: ни дымка, ни звука, кроме завывания ветра… Однако на дороге Бофранк узрел свежий конский навоз, а когда отряд добрался до самого подножия башни, откуда-то из-за окаймлявших дорогу валунов появился вооруженный латник и громко крикнул:
– Стойте! Остановитесь, ибо вы покидаете рубежи Северной Марки!
– Нам это ведомо, – сказал Бофранк, выезжая вперед. – Я – прима-конестабль Бофранк, вот мои бумаги.
Латник принял их и внимательно прочел.
– Прошу вас и ваших спутников, хире, быть нашими гостями, – произнес он почтительно. – Опускается ночь, а вам нужно согреться и отужинать.
– Мы с радостью принимаем ваше приглашение.
Большой зал башни, расположенный на третьем ее этаже, вместил всех, за исключением, разумеется, часовых. Ужин не радовал изобилием: в основном было подано мясо во всяческих видах, чему удивляться не приходилось: огородничеством в здешних местах заниматься было не с руки, для рыбной ловли требовались корабли и сети, да и море располагалось достаточно далеко к западу… Однако приготовлено было вкусно, и даже Аксель, подкрепившись самодельными настойками, повеселел.
Командовал гарнизоном, состоящим всего из пятнадцати человек, немолодой уже лейтенант Куллен. Он не стал расспрашивать Бофранка о причинах путешествия на север, но дал несколько полезных советов на сей счет.
Во-первых, по словам Куллена, следовало опасаться рысей, которые, как известно, весьма ловко прыгают с деревьев на всадника. В нынешнем году этих тварей развелось больше, нежели обычно, и один из солдат уже пострадал от них неделю тому.
Во-вторых, Куллен поведал немного о жителях острова Сваме и поселка на берегу, который, оказывается, именовался Гельдерле. Солдаты гарнизона никогда не ездили туда, но знали, что чужаков в поселке не любят. Последними в сторону Гельдерле проезжали несколько месяцев назад четверо всадников – мужчины ли, женщины, неведомо. Обыскивать или проверять едущих в ту сторону гарнизон не имел права – он скорее охранял границу от поползновений с севера, хотя кто мог оттуда грозить светлому королю? Но башня стояла, гарнизон привычно исполнял свои не хитрые обязанности в надежде, что через год его сменят новобранцы.
– Значит, кто-то все же ездит в Гельдерле и на Ледяной Палец? Я имею в виду не возвращающихся тамошних обитателей, а людей новых… – спросил Бофранк. Лейтенант рассудительно заметил, что, как он слышал, там живут сторонники некой забытой религии, и отчего бы им не принимать неофитов.
– Ничего дурного о них не скажу, хотя люди скрытные и в Скаве-Снаа их не любят, – добавил Куллен. – И потому будьте с ними осторожнее.
– Вы слыхали хоть раз имя Марцина Фруде, такожде Люциуса, купца и ученого из Гельгламе? Он поселился на Сваме первым и основал там свою секту…
– Не слыхал, – уверенно отвечал лейтенант. – Наверное, он давно уже умер.
– Говорят всякое, – уклонился конестабль. Тем временем лекарь из солдат осмотрел Акселя и сказал, что тот опасно болен и не стоило бы продолжать путь с такой хворью. Верный Аксель принялся возражать, говоря, что ужин и сон поставят его на ноги, а конестаблю без него в дороге никак не обойтись, но Бофранк внял словам лекаря и велел фамилиару оставаться в башне до выздоровления.
– На обратном пути мы заберем тебя; если же мы не вернемся через двадцать дней, поезжай в Скаве- Снаа и постарайся передать весть о нашем исчезновении в столицу.
Тут Бофранк кстати вспомнил, что так и не написал с дороги Жеалю – ни почтой, ни нарочным.
– Скажите, лейтенант, вы можете послать гонца в город? – спросил он.
– Разумеется, – отвечал Куллен. – Как раз настало время купить кое-что из пряностей и прочие
