– Твои друзья.
– У меня нет друзей. – Это признание отняло больше сил, чем борьба с яростью и страхом, хотя вырвалось само собой. Он опустился на табурет у окна, старчески ссутулившись
– Ошибаешься, – сказала девушка. Едва заметно повела плечами, и веревка скользнула вслед за плащом. – Хотя это и видимость одна, а все же мешает, – заметила мнимая узница. Она спустила босые ноги на пол, – Так о чем я? Есть у тебя друзья. Враги же есть, почему бы и друзьям не быть?
– Враги?
– Кто-то убил девушек, которые были с тобой. И почти все в Тримейне верят, что это сделал ты. А хуже всего, что ты сам готов в это поверить.
– Откуда ты знаешь? – голос его дрогнул. – Я никогда, никому…
– Я – не знаю. Но есть те, у кого опыта побольше, чем у меня. Возможно, считают они, убийства – это средство, а цель – твой рассудок.
Она встала, прошлась по комнате. Подойдя к окну, слегка приоткрыла ставни. Она двигалась быстро, не без изящества, но это почему-то раздражало, потому что это было изящество ящерицы или змеи. Вернулась к столу, плеснула в кубок вина, отрезала кусочек мяса, но ни есть, ни пить не стала, а понюхала и попробовала на язык.
– Кажется, все чисто.
– По твоему, меня травят? – он слегка оживился. – Я уже думал об этом…
– Может, ты и прав. Но не сегодня. Хотя, если ты не веришь, я могу попробовать.
Он махнул рукой.
– А если это не отрава, то что же?
– Чтобы свести человека с ума, есть разные способы. Обмануть. Запугать. Лишить уверенности в себе. Ведь ты себя хотел испытать, верно? Привести девушку, и убедиться, что сможешь ее благополучно отпустить.
– Твои… друзья и об этом догадались…
– Это было нетрудно. Труд был в том, чтоб подменить несчастную дуреху, но это – моя забота.
– И зачем это вам нужно?
– Чтобы помочь тебе.
– Помочь? Не далее, как сегодня утром я просил помощи у своего духовного отца. Знаешь, что он мне присоветовал? Остерегаться женщин. Тогда и убийства прекратятся, и меня никто не заподозрит…
– Твой духовник, наверное, хороший человек, но ни черта в жизни не смыслит. А тот, кто смыслит, сказал бы: единственный способ обезопасить себя от всех женщин – обзавестись одной. Если б у тебя была постоянная любовница, никто к тебе не лез бы. И никто бы не удивился, что ты пошел по стопам родителя.
– Легко сказать! И откуда она возьмется, эта постоянная любовница?
– Получается, что это буду я.
Он расхохотался.
– Нет, какова наглость! Прежде всего – ты мне не нравишься.
– Я от тебя тоже не в восторге. Но разве об этом речь? Благородные господа теперь своих дочерей и жен по глубоким подвалам прячут. Простолюдинку ко двору ты привести не сможешь. Не возиться же тебе со шлюхами?
– А почему нет? – с неожиданной злобой возразил он.
– Если тебе действительно нужна любовница – оно конечно. Но тебе нужно выяснить, кто против тебя замышляет. Для этого мне необходимо попасть во дворец. Лучшей личины, чем фаворитка, для этого не придумаешь.
Норберт взмахнул руками так, что едва не столкнул кувшин со стола, обхватил голову ладонями.
– С ума сойти! Нахожу у себя в постели девку… неизвестно откуда взявшуюся… вещает, как по писаному… набивается в фаворитки… Безумие какое-то…
– Заметь, как ты повторяешь: «с ума сойти», «безумие». Думаешь, тебя надолго хватит?
– Да откуда я знаю, что ты не врешь? «Друзья»! А если враги? Если ты только хочешь перерезать мне глотку, как тем девушкам?
– Ты еще скажи, что я в родстве с кем-то из убитых, и хочу отомстить.
– Нет, – признался он. – об таком я не подумал.
– И это в твою пользу. Потому что, если б ты был виновен, то первым делом заподозрил меня именно в этом.
– Чепуха. Ты не можешь быть в родстве ни с кем из них. Все они были простолюдинками. А ты говоришь, как дама. А держишься, как…
– Шлюха? – любезно предположила она.
– Не знаю, – буркнул он. – И ты ничем не подтвердила, что ты не убийца. Я поверю тебе, только если ты скажешь, кто тебя подослал.
– Этого я, увы, сделать не могу. Если тебе так хочется верить, что я твой враг, убей меня. Выброси труп. И после этого в твою виновность поверят даже слуги, которые тебе преданы.
