водопроводчика, который чинил у них сливной бачок, получится неплохой новый папа, – если уж чертыхающийся, без конца сплевывающий на пол водопроводчик с вытатуированной на руке голой женщиной произвел на него такое впечатление, что же он устроит, увидев Джейка Хэтчера?
Заслышав хруст гравия под колесами машины, Либби торопливо дала Билли последние указания, помахала на прощание рукой и выскочила за дверь. Джейк уже подъезжал к дому. Она на редкость точна, вот и все, что он сказал, увидев Либби.
По дороге в город они почти не разговаривали. Либби, теребя ручку своей сумочки, то и дело косилась на профиль Джейка. Заставив себя, наконец, смотреть вперед, на дорогу, она вдохнула легкий аромат мужской туалетной воды – кедр, сандаловое дерево, цитрус? – смешанный с запахом кожаной обивки.
О Господи, я чувствую, что меня затягивает все глубже.
Швейцар оказался в меру подобострастным, еда великолепной – Либби, впрочем, казалось, что она жует сырой картон; даже оркестр вроде бы играл не так громко, как в прошлый раз. Разумеется, многие женщины и мечтать не могли о более удачном свидании. А что, если счастье повернулось к ней, наконец, лицом, думала Либби. Конечно, она не из тех женщин, что являются мужчинам в сладких грезах, но ведь он пригласил ее, правда? И сейчас он смотрит на нее и, по всей видимости, находит более достойной внимания, чем рисунок на обоях, что само по себе непривычно. Уолт, сидя с ней в ресторане, вечно смотрел поверх ее головы, так что ей хотелось пощупать, не появился ли у нее нимб… или рога.
Сегодня вообще все складывалось удачно.
Дэвид привел школьного приятеля, и больше двух часов они мирно играли, ни разу не подравшись. Выяснилось, что поломка насоса не так уж серьезна и покупать новый не придется. К тому же похолодало, и она надела свое любимое платье – оно напоминало о тех днях, когда она еще не потеряла последние иллюзии.
– Интересно, о чем вы сейчас думаете? – спросил Джейк.
– О погоде, иллюзиях, драках и насосах.
Глаза его удивленно расширились.
– Кто же вы – метеоролог, волшебница или инженер?
Она рассмеялась.
– Вы забыли про драки. Нет, ни то, ни другое, ни третье. Я всего-навсего погрязшая в заботах владелица старого дома.
– Вы живете с родителями? – спросил Джейк.
В его вопросе нет ничего удивительного. Вполне естественно, когда женщина, разведясь или потеряв работу, возвращается к своим состарившимся родителям, чтобы заботиться о них.
– Мои родители вышли на пенсию и переехали во Флориду. В городке, где они живут, одна улица, и у них там домик с одной спальней. Послушать их, так это рай земной. Но здесь у меня и без них много близких. Дяди, тетки, двоюродные братья и сестры… – И сын. Обожаемый, невыносимый, непредсказуемый сын. – И… – Но она закрыла рот, так ничего и не сказав.
Джейк явно не желал говорить о семье, ни о семье Либби, ни о своей собственной. В мгновение ока лицо его окаменело, стало непроницаемым. Превращение произошло так быстро, что Либби даже подумала – это ей просто почудилось, тем более что в следующее мгновение он уже встал и подал ей руку.
– На мне туфли со стальными носками, – протянул он с такой уже знакомой, как бы ленивой усмешкой. – И наколенники – мало ли на что вы способны. Так что, леди, можете вытворять все что угодно, я готов к самому худшему.
Если бы Либби видела, с каким серьезным выражением она приняла протянутую руку, она сама бы удивилась.
– Невозможно противиться такому галантному кавалеру.
Потом она во всем обвинит музыку, старую любовную песню, медленную и волнующую, – ей смутно припомнилось, как мать ее напевала эту песню, хлопоча на кухне. Правда, легкий аромат туалетной воды, исходивший от Джейка, тоже сыграл свою роль.
Но ей ни в чем не хотелось бы винить эти руки, обнимавшие ее бережно, словно невероятно хрупкую драгоценность, и эту крепкую грудь, к которой ей так хотелось прижаться щекой, пока они плавно покачивались в такт музыке.
То, что делал Джейк, нельзя было назвать танцем. Он просто держал ее так, что каждая клеточка ее тела, наэлектризовавшись, тянулась к нему. Либби забыла о том, что нужно дышать, а когда вспомнила, сосредоточилась на дыхании и забыла, что нужно танцевать.
– Вот видите? – прошептал Джейк ей на ухо. Ему пришлось нагнуться – хотя на Либби были туфли на трехдюймовых каблуках, ухо ее едва доходило ему до плеча. – Я же говорил, вы прекрасно танцуете.
– А мы разве танцуем? – выпалила она прежде, чем сообразила, что говорит. – О, я, кажется, сболтнула глупость. Прошу вас, сделайте вид, что не слышали.
Джейк улыбнулся. Прижавшись щекой к волосам Либби, он медленно покачивался из стороны в сторону; до Либби не сразу дошло, что ни один из них так и не сделал ни шага.
– О, да вы хитрый. Понимаете, что, пока мы стоим на месте, я для вас менее опасна.
Он крепче сжал ее в объятиях, так что она ощутила его ребра, очертания сухощавых мужских бедер.
– Нет, детка, тут вы ошиблись. Вы для меня очень опасны, прямо как действующий вулкан или кислотный дождь.
Немного овладев собой, Либби напомнила Джейку, что уже поздно. Он не стал возражать. В машине они за всю дорогу не проронили ни слова; на этот раз Либби старалась не смотреть на Джейка. Джейк повертел ручку приемника, и классическая музыка, ворвавшись в салон, немного разрядила напряжение.
Милосердные небеса, что она себе вообразила? Разве она не женщина? Неужели она решила, что
