Придет время, и новое поколение деловых женщин снова заявит, что гладить – значит впустую терять драгоценное время; но вряд ли они когда-нибудь разучатся мечтать.

Расправив маленькую голубую рубашку, Либби принялась гладить, представляя, что вместо маленькой, детской, перед ней лежит большая мужская рубашка, цвета хаки или, может быть, белая; рубашка, от которой исходит легкий аромат цитруса и сандалового дерева. Вместо зажимов, придуманных для детских пальчиков, на ней были бы пуговицы. Пуговицы, как известно, можно расстегнуть, и они сразу напомнили бы ей о…

– О том, что лучше забыть, – вслух пробормотала Либби, с грохотом опуская утюг. С чего это она так размечталась? С каких это пор простые домашние дела стали возбуждать грезы о крепкой мужской груди, тонкой талии и плоском худом животе?

Не говоря уже обо всем остальном.

Джейк расстался с Джилли у дверей ее квартиры в западной части города, отклонив предложение зайти, выпить чашечку кофе с ватрушкой. Перескакивая через две ступеньки, он сбегал по лестнице, а мысли его вновь вертелись вокруг Либби; каким необычным десертом она угостила его после того, как он опустошил две тарелки куриного супа.

Ручки и ножки имбирных человечков. Были там и головки с выпавшими глазками-изюминками.

– Целых я отобрала для Дэвида, а сама ем эти обломки, – объяснила Либби. – Вам ведь тоже все равно, правда? Вкус-то одинаковый. Но с тех пор, как Дэвид помогает мне их делать, я оставляю ему тех, что получше. И он помнит, сколько их там, в коробке. Я так учу его считать.

Джейк понял, что она хотела сказать. Что сын для нее важнее всего. Он сгрыз несколько имбирных обломков, запивая кофе, и распрощался с Либби, спрашивая себя, какого, собственно, черта он сюда притащился.

Впрочем, ответ он знал. И этот ответ пугал его. Да, как пораскинешь мозгами, говорил он себе, раздеваясь и укладываясь в постель, понимаешь, что влип.

Битый час Джейк не мог уснуть; он ворочался с боку на бок, а перед глазами его стояло то высокое, гибкое создание со жгуче-черными волосами, облаченное в шелка и увешанное украшениями, создание, распространяющее вокруг себя экзотический аромат мускуса, то женщина с кривоватыми зубами, в измятом розовом комбинезоне, женщина, от которой пахло мылом, куриным супом и имбирными человечками и которая не считала даже нужным закрасить седину.

Прошла неделя. Большую часть времени Джейк проводил на стройплощадке в округе Дэви. Несколько раз ему приходилось прогонять прочь мальчишек, которые, похоже, вообразили, что трубы и бетонные сваи созданы специально для их игр.

Рабочие выбивались из графика, и Джейк подсчитывал, скоро ли он сможет снять с этой площадки грейдеры и перебросить их на другой объект. Время поджимало. Стояла необычно теплая для ноября погода. Откинувшись на сиденье грузовика, Джейк снял каску, вытер лоб и взглянул в темнеющее небо. Только дождя им еще не хватало. Он рассеянно похлопал по карману своей рубашки цвета хаки. Джейк выложил бы сейчас двадцать баксов за сигарету, но курить он давно бросил, примерно тогда же, когда бросил пить. Сейчас он склонялся к мысли, что в умеренных дозах пороки лишь на пользу мужчине – по крайней мере, нет искушения отведать запретного плода.

Внезапно Джейк выскочил из грузовика.

– Эй, ты, какого черта тебе здесь надо? – заорал он на маленького темноволосого мальчугана, который моментально юркнул в отверстие двадцатифутовой трубы.

Сын Либби? Примерно тот же рост, тот же цвет волос. Но дом Либби отсюда далековато.

– Ты что, парень, не знаешь, что такие игры до добра не доводят? – гаркнул Джейк. Его длинные мускулистые ноги в несколько шагов преодолели расстояние до трубы. – Ну-ка, пошел отсюда! – приказал он, схватив ногу в теннисной тапочке.

Джейк вытащил мальчика наружу, хорошенько встряхнул его за плечи и оглядел со всех сторон, проверяя, все ли с ним в порядке. Проклятье, его рабочие не нанимались в няньки ко всем живущим по соседству детям. Здесь строительная площадка, опаснейшее место. Где, к чертям собачьим, мамаша этого малого? Она что, считает, кто-то обязан возиться с ее сыном?

Тут откуда-то выскочил второй мальчуган, постарше; он сильно запыхался. Ясно, прятался за одним из огромных бульдозеров.

– Вам что, парни, делать больше нечего – только шататься здесь? Ну-ка, где вы живете?

Старший мальчик – на вид лет двенадцать, глаза круглые, как каштаны, – подошел поближе.

– Мистер, мы ничего оттуда не украли, честное слово, – протянул он, указывая на стройплощадку.

– Вот как? А почему я должен вам верить? – прорычал Джейк. Отлупить бы как следует их обоих – может, был бы толк.

– Обыщите нас, если хотите.

Джейк прекрасно понимал, почему этих мальчишек – как и всех нормальных детей – словно магнитом тянет на стройплощадку; и хотя он грозно хмурился, разозлиться ему не удавалось.

– Уж конечно, вы, парни, задумали угнать какой-нибудь грузовик?

Остекленевшими от испуга глазами ребята взглянули друг на друга, потом опять уставились на Джейка. А вокруг было полно восхитительных игрушек – бульдозеров, грузовиков, экскаваторов; любой мальчишка мечтает о таких. Чертовское искушение, подумал Джейк. Конечно, детям трудно устоять, и, значит, надо всерьез заняться мерами предосторожности.

– Меня-то вы не проведете, – предупредил он мальчишек. – И зарубите себе на носу: схватитесь тут за какую-нибудь штуковину, а вам раз – и оторвет руки, поняли?

– Да, сэр… Мы ничего не трогали… Сэр, а… с какого возраста можно водить вон те большие желтые экскаваторы?

Джейк сам не ожидал от себя того, что произошло в следующие полчаса. Со множеством

Вы читаете Шанс полюбить
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату