– Думаю, что нет.
Что-то в голосе Брэда насторожило ее, и она нахмурилась.
– Ты ведь тоже не против?
Он покачал головой.
– Это ведь было частью договора. – Он посмотрел на нее. – Я знаю, как много значит для тебя эта земля, Пейдж. Надеюсь, ты довольна тем, что там сделано?
– Еще бы я была недовольна, – вздохнула она. Ей не нравилось, когда он напоминал ей о договоре. Это сразу наводило на мысль о том, что счастью, которое она испытывала со дня их свадьбы, скоро придет конец. – Там все выглядит теперь просто замечательно.
– Да, не совсем так, как восемь месяцев назад, – заметил он.
Восемь месяцев, повторила она про себя. Страшно подумать, что прошло уже восемь месяцев с тех пор как они поженились. Эти восемь месяцев были самыми счастливыми в ее жизни. Теперь она уже не могла представить свою жизнь без Брэда, без его теплой улыбки. Она старалась не думать об их сделке, потому что тогда годовщина свадьбы начинала казаться ужасно близкой и ее охватывал жуткий страх.
– Твоему отцу понравились бы изменения, которые произошли на его земле.
– Думаю, да.
– А скоро это все опять станет твоим, – негромко сказал Брэд.
Впервые Брэд упомянул об их соглашении. Обычно они оба избегали говорить об этом.
Пейдж почувствовала, как внутри у нее все оборвалось. Ей хотелось открыться ему, сказать, что ее не интересует ее земля, что единственное, чего ей хочется, так это быть с ним рядом всю жизнь, потому что она любит его. Но гордость не позволяла. Вместо этого она тихо произнесла:
– Впереди еще целых четыре месяца.
Как будто, сказав это, она тем самым могла бесконечно продлить их.
Он кинул на нее быстрый взгляд.
– Это вовсе не такой долгий срок, как тебе кажется.
Они подошли к длинному приземистому строению на краю виноградника, и Брэд широко распахнул перед ней дверь.
Изнутри потянуло холодом. Таким же, казалось, какой охватил душу Пейдж. Всего лишь четыре месяца…
Они шли вдоль длинного ряда бочек, и их шаги гулко отдавались в тишине. Оба молчали; легкость, с которой начался разговор, бесследно исчезла, уступив место напряжению.
– Мне кажется, нет нужды обсуждать то, что будет, когда истечет год нашей совместной жизни, – сказал он, прервав молчание, и его голос резко прозвучал в пустоте.
Пейдж глубоко вздохнула.
– Да, Брэд. Я не хочу говорить об этом раньше времени. – Она не могла бы вынести сухого делового обсуждения условий контракта.
– Хорошо, если ты так хочешь.
Он отпер дверь в отделение, где охлаждалось вино, и в лицо им пахнуло холодным воздухом. Пейдж съежилась.
– Холодно? – с тревогой спросил он. – Тебе бы лучше подождать меня на улице. Я все проверю.
– Да, пожалуй, – кивнула она.
Как здорово было снова оказаться под жарким летним солнцем, яркий свет которого быстро разогнал холодный страх, охватившие ее душу после разговора с Брэдом…
Пейдж загляделась на бабочку, порхавшую над цветущим плющом. «Это малодушие с моей стороны», – мрачно подумала она. Нельзя же бесконечно прятать голову под крыло, рано или поздно придется посмотреть правде в лицо. Пройдет четыре месяца, и срок заключенного контракта истечет. Обе стороны выполнят свои обязательства. И что тогда? Этот вопрос камнем ухнул куда-то на дно ее сердца. Она вдруг вспомнила, что ни разу за эти восемь месяцев Брэд не сказал, что любит ее. Он был ласковым, заботливым, понимающим и даже страстным, но ни разу не произнес три коротеньких слова, которые она так хотела от него услышать.
Пейдж отошла от построек и приблизилась к винограднику, ее взгляд скользил по спелым виноградинам, переливающимся всеми оттенками фиолетового на раскаленном солнце.
«Нет, я не буду сейчас думать о будущем», – упрямо сказала она себе.
Ее взгляд привлекли садовые ножницы, которые кто-то оставил на земле между виноградными лозами, и она подошла, чтобы поднять их.
– На твоем месте я бы не задерживался здесь, – услышала она голос Брэда, выходящего из хранилища.
– Я быстро.
Она отогнула одну из веток. И в следующую секунду ее окатило с ног до головы водой из шланга, который был оставлен включенным.
– Я тебя предупреждал. – Брэд ласково засмеялся ее попытке уклониться от струи.
– Ты противный! – закричала она. – Почему не напомнил мне, что воду оставляют открытой?
