задумано.
Лишь в горах на шведской территории полицейские смогли установить заграждения на пути беглецов. Два первых заграждения грабители шутя смяли в лепешку, и лишь на третьем завале, усиленном поясами с шипами, трейлер остановился, дымя радиатором. После быстротечного боя Сиира и Сутинен сдались шведским властям. Преступников доставили в Осло для суда. Они просили о помиловании, признались во всем и получили довольно небольшие сроки. Отсидели они в Норвегии всего по три с половиной года. Затем их перевели в тюрьму Лонгхольмена отбывать наказание за прочие, менее серьезные преступления, совершенные ими в Швеции.
Сиира швырял золотые слитки на обочину дороги как попало, так что Ойве Юнтунену пришлось изрядно попотеть, отыскивая их. В первый день он нашел всего два слитка. На следующий после ограбления день он нашел еще один. Полиция также принялась прочесывать придорожные кюветы, и это немного осложнило поиски Ойвы Юнтунена. Четвертый слиток он нашел лишь через два месяца. Потом норвежская полиция целых два года упорно ворошила кюветы и обнаружила еще два слитка. После этого поиски были прекращены. Но наверняка где-нибудь в кювете лежит еще несколько слитков превосходного австралийского золота высшей пробы!
У Ойвы Юнтунена было впереди несколько приятных лет. В то время как убийца-рецидивист Сиира и Сутинен Крутой Удар сидели в тюрьме, Ойва беззаботно поживал в своей роскошной стокгольмской квартире. Двоюродному брату он отправил в Австралию тысячу фунтов вместе с приглашением погостить при случае.
Раз в неделю Ойва Юнтунен навещал своих подельников в тюрьме. Он приносил им свежие порнографические журналы, сигареты, шоколад, имбирное печенье. Иногда, если Сутинен и Сиира очень уж просили, он ухитрялся баловать их 'колесами'. Потом Ойва удосуживался навещать бандитов все реже и реже. В Лонгхольмене он бывал раз или два в месяц, да и тогда свидания были короткими, примерно по минуте на каждого. Мрачная атмосфера тюрьмы как-то давила на Ойву Юнтунена.
Время от времени норвежские и шведские правоохранители устраивали в квартире Ойвы Юнтунена обыски, но никогда ничего не находили. Золотые слитки Ойва Юнтунен спрятал в навозной куче возле своего пустующего дома в Вехмерсалми. Пару раз в году он приезжал к родному очагу, что-то недолго копал и затем возвращался в Стокгольм срывать цветы удовольствия.
Но теперь, этим солнечным весенним днем, из тюрьмы в Лонгхольмене пришло печальное известие. Убийца-рецидивист Сиира и Сутинен Крутой Удар были переведены в категорию 'надежных'. Это означало, что в ближайшее время их освободят. Как знать, может быть, уже этим летом подельников Ойвы выпустят на свободу и они сразу же придут требовать свою долю.
За эти с шиком проведенные годы Ойва Юнтунен успел дистанцироваться от своих давних соучастников в преступлении. Ему казалось совершенно напрасным делиться оставшимся золотом. Разумеется, у него было тридцать шесть килограммов, но тем не менее. Что эти закоренелые уголовники стали бы делать с такой уймой денег?
Ойва Юнтунен подумал, что в Швеции слишком уж благодушно относятся к преступникам. Будь его воля, он бы таких матерых душегубов, как Сиира и Сутинен, гноил пожизненно в каменных мешках. А их, похоже, собираются выпустить на свободу.
– Цацкаются с бандитами. В Финляндии бы этот номер не прошел, – огорченно размышлял Ойва Юнтунен.
Глава 2
Бывший экскаваторщик Сутинен Крутой Удар вел себя в тюрьме Лонгхольмена прямо-таки образцово, и шведские власти решили, что он совсем перевоспитался и, таким образом, заслужил право выйти на – ах, такую сладкую! – свободу. Сутинен отсидел в тюрьме за один присест пять лет, так что понятно, как он радовался, выйдя из Лонгхольмена. Был прекрасный весенний день, и шагалось ему легко. Пели птицы, тихонько напевал и Сутинен.
Это удивительное счастье – свобода – дополнялось мыслью о том, что его, Сутинена, в этом свободном мире ждали двенадцать килограммов золота, которые услужливо протянет Ойва Юнтунен и которые он, Сутинен, сможет истратить на что только душа пожелает.
У Сутинена было целых пять лет на то, чтобы придумать, как он распорядится таким огромным богатством. За пять лет смышленый человек способен точно распланировать свое будущее и решить, как потратить денежки.
В первую очередь он решил удариться в пьянку. Пил бы он до чертиков, несколько месяцев без передышки.
Во-вторых, Сутинен решил удовлетворить свою плоть. Он знал множество стокгольмских проституток, которые с превеликой радостью помогли бы ему в этом деле.
В-третьих, Сутинен был намерен купить новую машину. Она должна быть большой и красной. По бокам продольные полосы, а в салоне, позади, – стереоколонки. Полноприводная и с турбонаддувом.
Так, строя далеко идущие и конструктивные планы на будущее, Сутинен позвонил в дверь солидного каменного дома, расположенного рядом с Хумлегордом. Микрофон на дверном косяке затрещал. Сутинен вздрогнул, осмотрелся вокруг: не видно ли где полицейских?
– Кто там? – раздался в микрофоне знакомый голос Ойвы Юнтунена.
– Это я, Сутинен. Открой дверь, Ойва!
– Какого черта ты здесь делаешь? Разве ты не должен сидеть в Лонгхольмене?
– Меня выпустили, открывай.
– Да ты, наверное, сбежал. Мы же, как люди, пять лет тому назад договорились, что вы отсидите как положено и не сбежите. Вспомни-ка.
– Падла буду, я отсидел срок до последнего денечка. Давай уж, нажимай эту чертову кнопку.
Микрофон как-то по-дурацки замолчал. Мгновение ничего не происходило. Наконец раздался зуммер, и Сутинен проскользнул внутрь дома.
Ойва Юнтунен провел Сутинена в гостиную. Она была обставлена сизоватого оттенка кожаными диванами и мягкими креслами, прозванными 'обитель лежебоки'. На стенах висели огромные полотна. Около одной стены стоял многометровый книжный стеллаж из дуба. Возле другой – стереоцентр. Напротив него был небольшой бар, а рядом с ним зиял своей пастью камин из природного камня.
– Сними обувь, – приказал Ойва своему давнему подельнику, и тот быстро стянул с ног бывшие лет пять назад модными сапоги с острыми носками.
Одуряющий запах потных ног в мгновенье отравил весь воздух в комнате.
– Знаешь, надень-ка обратно, –– буркнул Ойва Юнтунен и включил вентиляцию на полную мощность. Вытяжное устройство негромко загудело и мгновенно удалило запах пота.
Совершенно сбитый с толку, Сутинен сел на диван. Да, классную хату оторвал себе кореш! Значит, так нынче живут на свободе. Тогда стоит снова начать жить как свободный человек.
Ойва Юнтунен оценивающе смотрел на подельника. Хорош гусь! И одет соответственно, в какую-то рванину: порыжевшая кожаная куртка, истрепанные джинсы. На кисти с грубой татуировкой красовались водолазные часы, хотя сам Сутинен Крутой Удар не умел даже плавать.
Ойва Юнтунен вздохнул. Вот ведь принесла нелегкая! И вот этому-то навознику он должен протянуть двенадцатикилограммовый слиток золота? Ну уж дудки!
– И что ты думаешь делать? – спросил Ойва Юнтунен, хотя уже заранее знал, какие пристрастия имеет бывший экскаваторщик.
Сутинен горячо принялся делиться своими планами. По мере того как он говорил, Ойва Юнтунен все более убеждался в том, что такому охламону золото отдавать не стоит. Это привело бы к росту преступности и падению нравов. А то еще чего доброго напьется где-нибудь и растрезвонит про то давнее ограбление...
Да, определенно его нужно как-то... убрать.
– Давай-ка мне мой слиточек, и я смоюсь отсюда, – потребовал Сутинен.
