предательски покачивалась сверху. В районе Исо Айхкисельки она упала: веревки ослабли. Послышался громкий гул, будто ударили в колокол в церкви Кемиярви, когда ванна стукнулась о крепкую сосну. Майор от души выругался.
Два раза он привязывал ванну на место, однако идиотская махина каждый раз опрокидывалась в снег, стоило лишь повысить скорость. Разозленный майор остановил мотонарты. Он раздумывал, нужно ли вообще эту дуру тащить в лес.
Может быть, закопать ее к лешему в Юха-Вайнан Ма и забыть, как страшный сон?
– И дернул же меня черт накупить всякого дерьма, – раскаивался Ремес.
Наконец майор догадался привязать со стороны крана веревку, другой конец которой он завязал узлом в задней части саней. Так ванна превратилась в своеобразную кережку. Майор положил туда рождественские подарки и продукты, и теперь ехать стало легче. Снегоход тащил сани, а за санями неслась эмалированная ванна.
– Голь на выдумки хитра, – ухмылялся довольный майор.
Ванна была более удобным и просторным прицепом, нежели используемая лапландцами кережка. Майор подумал, что на юге страны, когда ремонтируют ванные и меняют ванны на душ, могли бы заработать, если бы догадались продавать использованные ванны лапландцам вместо их кережек.
Навстречу лихо неслись другие мотонарты. Их яркая передняя фара заставила майора очнуться от ванных мечтаний. Прибывший оказался полицейским по имени Хурскайнен, который выслеживал тех, кто крадет оленей. Он был одет в теплый, специально для водителей мотонарт разработанный комбинезон и подбитый мехом шлем. Полицейская кокарда в виде меча придавала всему облику Хурскайнена сугубо официальный оттенок.
Хурскайнен остановил свои мотонарты. Он рассказал, что только что прошелся по Киматиевой дороге в Пулью, где были обнаружены останки нескольких оленей. Судя по пулевым отверстиям, олени умерли не от голода. Похоже, что это было делом рук какого-нибудь негодяя из соседнего оленеводческого округа. Хурскайнен спросил у майора, не доводилось ли ему встречать в этих местах подозрительного вида путников.
– Не видал таких чудес. Что здесь, в дремучей тайге, увидишь?
Полицейский полюбопытствовал, куда майор держит путь. Майор ответил, что снял сторожку у лесничего по фамилии Северинен.
– У меня отпуск... так сказать, свободный год. Здесь легче дышится.
Майор остерегался дышать в сторону полицейского. Хурскайнен мог вполне захмелеть от запаха спиртного, который исходил от Ремеса.
– А, значит, годовой отпуск? Вы, наверное, православный?
– Ну ладно, пора отправляться, – объявил майор и завел машину. – Желаю вам поймать этих воришек.
Таежный детектив рассеянно смотрел, как отправляется майор. У офицера, похоже, новые мотонарты, новые сани, нагруженные товаром... а за санями ванна. Полная рождественских подарков.
Полицейский напряженно думал: чего ради офицер в звании майора ездит в этой глухомани с привязанной ванной? На кой она ему сдалась, если тут даже водопровода нет?
Хурскайнен попытался вспомнить, не является ли нарушением закона провоз ванны по территории Управления лесного хозяйства в зимнее время. Очевидно, депутаты парламента никогда даже не задумывались о том, что такое возможно.
Полицейский вздохнул. В здешних лесах вообще странный народ болтается, иногда просто сумасшедшие, таскают с собой всякую всячину, законную и незаконную. Однако ванну в этих местах он видел впервые.
– Издеваются, гады, над полицейским. Ванны таскают за собой...
Хурскайнен немного подумал, стоит ли отправляться следом выяснять происхождение ванны, однако решил продолжить поиски воров. История с ванной представлялась до того нелепой, что казалось благоразумным вообще об этом забыть.
Глава 7
С грязной рожей въехал майор Ремес во двор барака. Он был похож на Деда Мороза с полной ванной рождественских подарков. С той разницей, что деды морозы реже бывают с такого похмелья, как сейчас Ремес. Возможно, это объясняется тем, что они со своими подарками прибывают с сопки Корватунтури, а не из отеля 'Похьянхови'.
Уставший Ремес перенес подарки в тюрьму. Затем он продемонстрировал снегоход Ойве Юнтунену. Приобретение было с благодарностью одобрено. Наска сразу же захотела прокатиться, как только Ойва Юнтунен решил сделать пробный круг по Юха-Вайнан Ма. Хорошо мотонарты шли, похрустывая, в глубоком снегу и по кустарнику. Наска визжала от радости, когда наконец-то по-настоящему прокатилась. Это было так же головокружительно, как и тогда, в начале века, когда они с Киурели промчались от Суоникюли до Салмиярви на необъезженном олене. За обручальным кольцом для Наски и спиртным для Киурели.
Уже валясь с ног от усталости, майор показал ванну. Он проговорил, что вот и это угораздило купить, раз уж женщина в доме. Ремес перенес водопроводные трубы в жилую часть барака. Ванну он задвинул под лестницу, чтобы в нее не намело снега и подальше от чужих взглядов. Электронасос майор спрятал под собственной кроватью ждать своего часа.
– Круто, – похвалил 'подчиненного' Ойва Юнтунен. Особенно ему понравилась идея насчет ванной. Теперь в Куопсуваре жилось лучше, нежели в домах, которые строились на льготные банковские ссуды. Так и должно быть, если у тебя даже в колодце полно чистейшего золота.
Ремес тихо проспал весь день и с трудом встал лишь к ужину, который приготовила Наска. Меню состояло из мясного супа и блинов. На десерт еще подали консервированные фрукты со взбитыми сливками. Вечером кофе, и – спать.
Утром майор Ремес вновь прекрасно себя чувствовал. Он опустошил на кухне одну кладовку. Если ее отделать панелями, то получится прекрасная ванная. Бойлер можно было бы установить над потолком. Трубы для воды можно протянуть сверху через тамбур и оттуда под снегом к колодцу. Водяной насос был разработан таким образом, что когда его выключали, то он через возвратный клапан выпускал воду из труб обратно в колодец. Так что вода не могла замерзнуть в трубах. Всегда, когда на кухне или в ванной открывали кран, насос включался и накачивал воду из колодца в трубы.
Наска не отходила от водопровода. Она подавала Ремесу когда разводной ключ, когда кусок трубы и расспрашивала обо всех подробностях работы. Она попросила Ремеса будущим летом приехать к ней и собрать у нее дома, в Севеттиярви, такую же насосную. Наска предполагала, что к лету она могла бы уже без опаски вернуться домой.
– Ехали бы вы, бабуся, без всяких в дом престарелых. Там водопровод бесплатный, – сказал Ойва Юнтунен, изучая инструкцию по пользованию электронасосом. В более тяжелых сантехнических работах он участия не принимал.
Наска рассказала быль из истории Суоникюли. Это случилось после заключения Тартуского мирного договора (заключен в 1920 году между Финляндией и Советской Россией), когда Печенга оказалась под финнами. Власть эта дошла и до поселения православных саамов.
– Ну вот и пришли к нам про новые законы объяснять... полицейские. Всех пересчитали, имена занесли в списки, расспросили, сколько лет, какой веры, сколько у тебя оленей и сетей, знаешь ли грамоте. Затем они обнаружили старуху Ярманни и решили, что она слишком старая. И что ее отвезут в богадельню. Только старуха не поехала. Куда она из своей кельи поедет?! В первый раз ее не увезли, хотя очень грозились. Старуха Ярманни решила уже, что пронесло, однако не прошло и месяца, как снова приехали забирать. Ой что было! Несколько мужиков тащили ее, ну и пришлось ей ехать, сердешной. В Печенге ее погрузили в машину, мол, поедем на юг, у тебя, дескать, еще и хвори всякие. Ну а она возьми да и убеги от них в сопки. Сильно искали, однако старуха тихонько сидела в норе. Не нашли, а потом пришла зима. Следующей весной ее отыскали в одной пещере. Она замерзла и умерла там, руки на груди скрестив. Вот
