преступлений, и это был первый телефон, который повстречался на нашем пути за час езды. Впереди, насколько я знал, нас ожидало шестьдесят миль строительных работ - дорога, проходившая по приморским горам и долам, раньше была щебеночная, а теперь ее асфальтировали.
Не приходилось надеяться, что на этой вытянутой стройплощадке я отыщу что-то более подходящее для телефонных переговоров, и хотя молодые люди мистера Смита, конечно же, следили за моими перемещениями, я не люблю полагаться на чужих, если есть возможность иметь дело с представителями собственной фирмы. После всего случившегося сегодня было маловероятно, что я провалю операцию именно из-за неосторожного телефонного звонка. Я подъехал к стоянке и после долгих маневров поставил пикап с прицепом так, чтобы я мог контролировать обе двери кабины из будки. Патриция неловко заерзала на сиденье.
- Что вы делаете? - осведомилась она.
- Ставлю машину так, чтобы без труда мог пристрелить тебя из будки, если ты хоть пошевелишься. - Я изобразил на лице мерзкую улыбочку. - Помнишь того человека с дыркой в башке? Имей в виду, что я стрелял левой. И это при том, что он держал меня под прицелом - или, по крайней мере, так ему казалось. А правой я стреляю еще лучше. Не веришь - можем попробовать. Готов поспорить, что от машины до того места, где будет лежать твой труп, окажется не больше десяти шагов.
Она ничего не сказала, я зашел в будку и позвонил нашему человеку в Ванкувер, наблюдая и за машиной, и за шоссе. Когда я услышал в трубке голос, то сказал:
- Это Эрик. Три неодушевленных объекта. Озеро! Франсуа, 'Макалистер лодж', коттедж номер один. Как поняли?
- Понял отлично. Вы не сидели сложа руки. Что, прислать санитарно-уборочную команду?
- Только в случае крайней необходимости. Если клиенты просто исчезнут, возникнет ряд ненужных вопросов. Лучше бы поработать через дипломатические каналы. Было бы мило, если бы местные власти пришли к выводу, что они поубивали друг друга по неизвестным причинам. Я сделал все, чтобы имелись основания сделать такие выводы. Таинственный человек, который снимал домик, конечно, мог бы кое-что прояснить, но, с другой стороны, и без него все достаточно понятно. Пусть его ищут, но не очень энергично.
- Передам ваши пожелания. Возможно, все так и: будет, как вы хотите. Еще вопросы есть?
- Что такое СЗБС?
- Если бы я это и знал, то все равно бы не стал рассказывать по телефону, - рассмеялся человек в Ванкувере. - После проекта 'Манхэттен' это самый крупный наш секрет.
- Понятно, - буркнул я. - Это секрет, про который знают все, кроме бедолаг вроде нас, пытающихся уберечь его от врагов.
- Мы тут ни при чем, - возразил мой собеседник. - Нас интересует не Система, но люди. Нам нужен этот самый Дровосек - очень, очень мертвым, с тем чтобы через несколько месяцев он не смог открыть огонь по одному джентльмену - личность пока еще не установлена, - который займет одну очень важную должность. У нас выдалось тяжелое лето, и не хотелось бы, чтобы и осень оказалась такой же. Хватит с нас снайперов, отправляющих больших персон на тот свет. Если еще один такой выстрел грянет, когда страна не отойдет еще от выборной кампании, может стрястись большая беда. Так что Бог с ней, с этой Системой, главное, не дать Дровосеку прицелиться. Конечно, не следует сообщать это мистеру Смиту и его веселым ребятам, но забывать об этом тоже нам не резон, верно? Сообщение принято?
- Принято и понято, - отозвался я. Я хотел было задать глупый вопрос насчет человека, которого он окрестил Дровосеком, но при этом втором упоминании все стало на свои места: это одна из наших обычных хохмочек, смысл которой заключался в том, что Хольц в переводе с немецкого означает 'дерево'. На всякий случай, для досье я сказал: - Иначе говоря, задача по обработке древесины носит приоритетный характер, и все вопросы, связанные с секретной информацией, отступают на второй план, так?
- Таковы инструкции. Приятных снов.
- И вам того же, - сказал я. - Эрик заканчивает. Я повесил трубку. По шоссе не проехало ни одной машины, и Пат Белман не шелохнулась. Я снова сел за руль, и мы поехали дальше. Я смотрел в большое, как на настоящем грузовике, зеркало слева, которое не могла видеть Пат, но никаких фар у себя за спиной не заметил. Но я по-прежнему не отводил глаз от зеркала, вылавливая призрачные признаки движения на шоссе за нашей машиной. И правильно делал.
Когда впервые я встретил Пат в Паско, она показалась мне знающей свое дело особой. Она устроила мне ловушку, проявив и хладнокровие и жестокость. Сегодня же она угостила меня сценкой, которая не годилась даже для школьной самодеятельности. Слишком уж взволнована она была кровавой сценой, и слишком уж драматично ее выворачивало потом наизнанку на улице.
Многие девицы, подвизающиеся на нашем поприще, умеют краснеть и плакать по заказу. Талантливая актриса, упорно желающая создать впечатление шокированной невинности, может даже заставить себя облевать. Но я усомнился в непроизвольности задолго до того, как приметил машину, несущуюся за нами с потушенными огнями. Вопрос заключался в том, что именно уготовили мне она и ее партнеры и когда они собираются сделать новый ход. Поразмыслив, я решил, что мне не стоит ждать, когда они соблаговолят начать представление, а надо перехватить инициативу.
Когда в свете фар мелькнул рекламный щит, сообщавший о приближении кемпинга, я сбросил скорость. Пат Белман быстро покосилась на меня, но промолчала.
- Надо перекусить, - сказал я. - Твои друзья нахально помешали мне пообедать, и я проголодался.
Кемпинг стоял на берегу довольно широкой реки. Я свернул на стоянку и поставил машину недалеко от берега. Других домиков на колесах или грузовиков вокруг не было. Мы были одни.
Я провел Пат к входу в домик-прицеп, открыл дверь, усадил Хэнка на цепь снаружи и пригласил Пат войти.
В передней части был обеденный столик, который раскладывался, превращаясь во вторую койку. В задней части с одной стороны узкого прохода были плита и холодильник, с другой - раковина и платяной шкаф. Кроме того, там были умело экономно встроены обогреватель и различные полки, шкафчики. Пат протиснулась вперед и села на табуретку у столика, скинув свою куртку. Я присел у плиты и стал ее зажигать. Нистром выбрал домик с довольно низким потолком, вероятно, полагая, что человек шести футов четырех дюймов роста все равно вынужден сгибаться в три погибели, чтобы не набить шишек, более компактный прицеп проще в управлении. Ну, а все необходимые работы можно проводить и на корточках. Когда я загремел посудой. Пат Белман посмотрела на меня.
- Вы меня тоже убьете, как и остальных, верно? - спросила она и добавила: - Боже мой, они все погибли. Осталась я одна.
На улице, словно желая уличить ее во лжи, Хэнк вдруг рванулся на привязи, отчего домик качнуло. Я нахмурился. Краем глаза я заметил, как Патриция стала приподниматься с табуретки, пытаясь придумать, как отвлечь мое внимание от того, что происходило гам, за стенами этой коробки. Сделав над собой усилие, она снова села на место.
Я же встал и, пригибаясь, прошел к двери, выглянул и посмотрел на Хэнка, практически невидимого на конце блестящей цепи.
- Что случилось, Хэнк? - громко спросил я. - У тебя кошмары или что? Спи и дай мне отдохнуть.
Я заметил, что он что-то жует. Потом он подобрал какие-то невидимые крошки с земли перед собой. Мы очень подружились с Хэнком за время, что проработали вместе. Я напомнил себе, как опасно устанавливать прочные эмоциональные связи с партнером по операции, будь то человек или собака.
- Ну-ка успокойся, слышишь! - крикнул я Хэнку и умышленно отвернулся от него, словно забыв и о его несанкционированном ужине, и о его ошейнике. Мне ясно напомнили о приоритетах. Мы защищали человека, но не систему и не собаку.
Когда я закрыл за собой дверь, то на лице Патриции изобразилось облегчение. Я немножко повозился у плиты, чтобы дать своей спутнице шанс разобраться со своими эмоциями и их выражением, а потом сел на табуретку напротив нее. Хэнк еще раз звякнул цепью - то ли получил новое угощение, то ли доедал старое. Я бросил взгляд на девушку напротив меня. Она разыгрывала из себя большую любительницу собак, но с ее помощью отправили на тот свет отличного Лабрадора вместе с его хозяином.
- Эй, худышка, - окликнул я ее. - Правда, здесь уютно? В иных обстоятельствах это был бы просто
