соображения вынуждают действовать решительно и безжалостно. Увы, боюсь, в наши сентиментальные времена это вряд ли будет воспринято в качестве примера для подражания. Как ни жаль.
- Да, сэр, - сказал я. - Не сомневаюсь, что, если бы существовало непреложное правило немедленно сбивать захваченный террористами самолет, невзирая на пассажиров, мы мгновенно излечились бы от этого недуга.
- Вот именно, - подтвердил Мак.
Я в большей или меньшей степени шутил, он же говорил совершенно серьезно. Иногда ему все еще удается меня удивить, даже после стольких лет совместной работы. С другой стороны, предлагаемое им решение несомненно сработало бы, согласись люди платить такую цену...
- Покончим с общемировой теорией и перейдем к местной практике, - сказал я. - Думается, мне потребуется Морган, предпочтительно живой.
Мак нахмурился.
- Заполучить его будет непросто. Даже если нам удастся его отыскать, местная полиция не замедлит предъявить на него свои права, поскольку он совершил здесь убийство.
- Держите их в неведении, - предложил я. - Просто дайте знать нашим местным 'подпольщикам'. Главное - быстрота. Найдите его, но не трогайте. И сообщите мне, а не полиции. Он мне нужен живым, а учитывая размеры этого мерзавца, лучше мне взяться за это дело самому.
- Отлично. - Мак поколебался. - Эрик. Еще одна вещь.
- Да, сэр.
Голос его изменился. Нельзя сказать, что он смягчился, это было бы преувеличением. Но намек на изменение в этом направлении присутствовал. Я внезапно ощутил холод где-то в районе диафрагмы - слишком уж редко Мак смещается в этом направлении.
- Это личное дело, - медленно произнес он. - Боюсь, у меня плохие новости. - Он помолчал, потом продолжил: - Занимаемая мной должность иногда вынуждает решать, стоит или нет передавать задействованному в операции агенту неблагоприятные сведения личного характера, которые могут снизить эффективность его работы, но... Ладно, к черту оговорки.
Теперь я понял, что речь идет о чем-то серьезном. В отличие от некоторых наших сотрудников Мак ругается крайне редко. Я попытался припомнить личные вопросы, по которым Мак мог получить 'неблагоприятные сведения'.
- Лорна, - сказал я. - Вы говорили, что она должна вскоре вернуться. Ей это не удалось. Мак кивнул.
- Мне сообщили сегодня вечером. Мне очень жаль.
- Как и где? - спросил я. Мак покачал головой.
- Ты не хочешь этого знать.
Он был прав. Я не хотел этого знать. В нашем деле такое может случиться где угодно и как угодно. Лучше сохранить в памяти высокую женщину, которая не оглядываясь направляется к самолету.
- Спасибо, что сообщили мне, сэр, - сказал я. - Я свяжусь с вами, как только появится что-то новое.
Большая машина уехала, а я какое-то время не двигался с места. Потом шагнул в сторону коттеджа, но остановился. Глубоко вздохнул и заставил свое лицо принять выражение бодрое и, возможно, несколько мечтательное, как и подобает мужчине, который поздней ночью возвращается в комнату мотеля, где его ждет привлекательная женщина...
Глава 19
Хэриет навела в комнате порядок, аккуратно скатала карты и завязала резинками, которые я использовал для этой цели. Получившийся длинный бумажный рулон лежал теперь на полу, недалеко от двери. Сама же она расположилась на софе, облокотившись о подушку в углу и сжимая в руке полупустой бокал.
- Я наткнулась на твою бутылку, - сообщила она, - а в холодильнике на кухне нашелся лед. Хотела было приготовить выпивку и на твою долю, но побоялась, что у тебя возникнут сомнения на мой счет, учитывая то, что оказалось в твоем бокале в прошлый раз. Я улыбнулся.
- Какая разница? Пока меня не было, ты вполне могла подсыпать цианистый калий прямо в бутылку.
Я отправился на кухню. Когда я вернулся, вооружившись наполненным бокалом, Хэриет поплотнее обмотала юбку вокруг ног, освобождая для меня место рядом.
- Давненько это было, - проговорил я, присаживаясь на софу.
- Этот тип, на которого ты работаешь, сущий лед, - сказала она.
- Не заговаривай мне зубы. Хэриет улыбнулась.
- Ладно, Мэтт. Это и правда было давно. Я... иногда я жалею...
- О чем?
- Что поспешила угостить тебя снотворным той ночью.
Я окинул ее изучающим взглядом. Затем сделал долгий глоток из своего бокала, отставил его и вновь перевел взгляд на нее. Женщина она была чрезвычайно эффектная, что еще больше подчеркивали гладкие черные волосы и загорелая кожа на фоне белой шелковой блузки. В некотором отношении, если рассматривать женщин, как представительниц определенного типа, а не как индивидуальные личности, она очень напоминала другую высокую женщину, которую я недавно знал, но я постарался отбросить эту мысль. Ко всему прочему мне предстояла серьезная работа. Долг есть долг.
- Я тебя прекрасно понимаю, - заверил я. - Меня и самого время от времени посещают беспокойные мысли на этот счет. Я-то прекрасно знал, что ты не утонула. Ты прыгнула за борт так быстро, что я не успел привязать тебе на шею кирпич. Свинцовый кирпич.
- Ты умеешь растрогать женщину, - пробормотала она. - Люблю мужчин, которые не боятся показаться немного сентиментальными.
Она, улыбаясь, протянула мне свой бокал, и я осторожно поставил его на пол рядом с моим. Потом вытянула руки. Я воспользовался приглашением и прильнул к ее губам. Оба мы знали, куда девать носы, так что представление получилось на славу. Не сомневаюсь, что со стороны это выглядело как самая пылкая в мире страсть. Правда, не исключено, что в какой-то степени так оно и было. Страсть зарождается различными путями, как от истинных чувств, так и от притворства, причем за определенной чертой трудно отличить одно от другого.
- Ладно, дорогой, - наконец прошептала она, - ладно, ладно, будь хорошим мальчиком и выключи свет, пока я... Нет, нет, ты порвешь... Я сама, выключи только этот проклятый свет!
Затем свет погас, и время пустой болтовни прошло. Не стану утверждать, что я вел себя как хороший мальчик, да и ей было далеко до хорошей девочки, видимо, в нас обоих порядком накопилось ярости, которая искала и наконец обрела какой-то выход. Затем мы долго лежали в темноте, восстанавливая изрядно сбившееся дыхание. Хэриет тихо и несколько натянуто рассмеялась.
- Подумать только, - прошептала она, - подумать только, что я всю жизнь прилагала столько усилий, чтобы быть настоящей леди!
Она слегка пошевелилась, показывая, что хочет освободиться, и я ее отпустил. Мгновение спустя вновь загорелся свет. Я бы предпочел остаться в темноте. Я ощущал некоторую неловкость, чувствуя, что изо всех сил стараюсь отомстить за неудавшееся некогда обольщение. Не исключено, что я пытался отыграться и за то, в чем она была вовсе не виновата - заглушить тоску и чувство вины за то, что занимаюсь этим, не желая отдать дань уважения покойной так, как это принято у людей.
С некоторым облегчением я заметил, что Хэриет, похоже, не затаила обиды. Нагая, стройная и загорелая, она остановилась перед зеркалом. Вероятно, загорала она без купальника, потому что следов на теле не осталось. Я с интересом представил ее катер, медленно дрейфующий по Гольфстриму, тогда как капитан, сбросив одежду, принимает на мостике солнечные ванны. Тем временем Хэриет извлекла оставшиеся шпильки из основательно потрепанной прически и встряхнула головой, разбрасывая волосы по
