почти полная неделя, дабы спровадить изувеченного, неспособного по-настоящему сопротивляться Дика Андерсона к праотцам - далеким и близким. Но Андерсон доселе жив.
- Станете отрицать, что служите в ЦРУ?
- Стану, конечно.
- Доказательства неопровержимы...
- Я ведь не уверяю, будто не работаю на дядю Сэма вообще.
- Не играйте словами, сеньор! Беда в том, что за пределами Штатов любая личность, работающая на правительство, автоматически зачисляется в агенты ЦРУ. Ибо это - единственное зловещее заведение, о коем полуграмотные выкормыши мирового пролетариата имеют понятие. Выкормыши более высокого пошиба разбираются лучше. И вопросов дурацких не задают: просто нажимают на курок. Чем и отличаются в очень выгодную сторону.
- Мисс Мэтсон, - осторожно возразил я, - и я знакомы уже примерно тридцать лет. Разумеется, она позвонила мне в Санта-Розалии, повидав официальный бюллетень и прочтя имя Фельтона...
- А потом сопроводила старого приятеля до Копальке! И сейчас пользуется никчемной легендой, чтобы выведать расположение революционного штаба! А заодно и узнать, где укрывается народный герой Рикардо Хименес!
Препираться с коммунистами бесполезно. Если у человека вообще наличествуют мозги, он едва ли прельстится учением Карла Маркса. Но если прельстился, значит, мозги отсутствуют; а с анацефалами спорить я пока не обучен.
Ответа полковник Рамиро и не требовал. Он воззвал к остальным:
- Неопровержимо доказано, что вы - намеренно или невольно - позволили вовлечь себя в преступную контрреволюционную деятельность. За это полагается смертная казнь. Однако, поскольку вы служили просто нерассуждающими пешками в руках этой преступной пары, состоящей на жалованье в преступном разведывательном агентстве, казнь заменяется штрафом.
Санчес выдержал надлежащую паузу и продолжил:
- Пеня, взимаемая за противодействие революции, составляет в вашем случае, один миллион долларов. Означенную сумму внесет в наше казначейство сеньор Хайме Патнэм...
Я не ослышался. Шлюхин сын и впрямь произнес имя Джеймса на кастильский манер. Видать, изрядно волновался, если основные правила фонетики позабыл.
- Как возместят ему имевшую быть истраченной денежную выплату присутствующие, составляет заботу сеньора Патнэма, никак не нашу.
Фуу-у! Негоже знатоку английского допускать подобные выверты. Даже в минуту предельного напряжения.
Хотите, верьте, хотите, нет: я лишь чудом удерживался от хохота.
Велемудрые, отменно цинические и вполне справедливые предупреждения Мака оправдались полностью. Я мысленно попросил у командира прощения за выказанную в телефонном разговоре недоверчивость. Равно как и за строптивость, обнаруженную при вежливом предложении сделаться членом идиотской археологической группы, на девяносто пять процентов укомплектованной паскудными дилетантами, бездарными неучами, вшивыми бездельниками.
Группа оказалась неоценима.
И страх исчез полностью.
Говоря 'страх', я не грешу против словесной точности. Фанатики всегда и неизменно пугали меня до истинного, неподдельного, самого настоящего поросячьего визга. Боюсь фанатиков: ничего не попишешь, ничего не поделаешь. А вот с bandidos беседовать неизмеримо легче. Старые добрые разбойнички вымирают медленно, а замашки свои сохраняют неприкосновенными до конца.
О, боги бессмертные! Великий, несравненный, достоправедный полковник, душою и телом служащий великой коста-вердианской революции! Получивший точное и ясное распоряжение от своего начальника, Люпэ де Монтано: 'изъять у толстосума ровно один миллион'. О, несравненный потомок Панчо Вильи! Но все же, из чистого любопытства, стоило бы осведомиться: сколько денег попадет в кассу Освободительного движения?
Франческе, похоже, было начхать на все и вся. Дама сия отродясь не нуждалась в денежных средствах и, поскольку сытый не разумеет голодного, не могла проследить хода мыслей, присущего Рамиро Санчесу. Это учитывалось: Люпэ де Монтано, судя по внешности, болваном не был. Франческа получила задание скромное и недвусмысленное: любой ценой доставить в Коста-Верде изувеченного Рикардо Хименеса. Попутно, приголубить и заставить разговориться некоего, знакомого читателю, весьма опасного субъекта, торжественно поклявшегося истребить семейство Хименесов до младенцев, кошек, собак и певчих канареек включительно.
А вот вымогательство и чистейшей воды гангстерский промысел в расчеты элегантной госпожи Диллман, по всякой видимости, не входили. Под надлежащим нажимом Франческа, разумеется, пошла бы на все; да нажима, надлежащего и не потребовалось... Тем не менее, дама пребывала в полном душевном расстройстве, ибо не любила ни автоматных очередей, ни всего, с ними связанного.
Я осмелился предположить, что, явившись в мой коттедж избитой на славу и на срам кромешный измазанной, доктор Диллман предварительно согласилась выставить целую подопечную группу на поток и разграбление. Кажется, именно так выражаются составители средневековых летописей. Согласиться было нелегко, но кулак, в особенности умелый, прекрасное убеждающее средство.
- Миллион долларов? - застонала мисс Толсон. - Да вы спятили, дорогой! У меня всего-то на счету лежит после этой гребаной и ахнутой...
Ото! Не подозревал, что личность мельчайшего пошиба, не любопытная никому на свете, кроме себя самой, убогая, целомудренная, старательно сберегшая врожденную глупость неприкосновенной, владеет подобными фигурами речи! В последний раз я выслушивал точно такие же тирады от женщины куда более решительной и впечатлявшей. Сколь ни прискорбно, ее пришлось пристрелить при попытке к бегству...
- Миллион долларов? - повторила неукротимая мисс Толсон. - С ума спятили?!
Барбера сделал недвусмысленный шаг в ее направлении.
- Решайте, сеньор Патнэм, - спокойно сказал Рамиро. - Смею предположить, вашими средствами заправляет Патнэмовская финансовая корпорация, расположенная в Чикаго. Пожалуйста, проявите благоразумие и напишите своим попечителям добровольно. Пожалуйста, не вынуждайте к мерам крайнего свойства... Или жене вашей доведется проковылять остаток жизни - долгой, надеюсь, - на костылях. Стрелять буду в колено.
Понятия не имею, кто первым выдумал этот сатанинский прием: стрелять в коленку. Но кто бы ни выдумал, умнику следовало бы взять зарегистрированный патент, ибо прием действовал безотказно. Говорят, честь изобретения принадлежит некоему гению из Ирландской республиканской армии. Всемирно известной IRA, милые деяния которой стоили жизни трем или четырем тысячам безвинных британских граждан. В общей сложности, разумеется.
Глория-Джин вскинулась, открыла было рот, но у Джеймса хватило соображения остановить жену вовремя. 'Вьетнамский ветеран, - подумал я, - старая закалка'.
- Потребуется время, - спокойно (чересчур спокойно) сказал Патнэм. - До Чикаго неблизко, дело займет неделю, а то и две. Миллион долларов не валяется наличными деньгами в первой попавшейся кассе. Да вам еще и банковские билеты, небось, определенного достоинства требуются?
- Вовсе не обязательно. А касаемо недели - приемлемо. Предложение делается всерьез, господин Патнэм. Привожу немедленное и убедительное доказательство.
Рамиро выдернул браунинг из кобуры.
Джеймс непроизвольно прижал жену к себе, крутнулся, развернул Глорию, загородил собственным телом - не столь уж хрупким и пуледоступным, кстати говоря.
Героизм пропал вотще.
Ибо прицелился Рамиро вовсе не в Глорию.
Рамиро крутнулся, поднял ствол немного выше и выстрелил два раза подряд.
Миранда изумленно всхлипнула, когда пули ударили в намеченную цель. Отлетела. Поникла, шлепнулась.
Я непроизвольно метнулся вослед и рухнул на колени, стараясь поддержать голову упавшей. Хотя
