- У полковника в руках очутилась Элеонора Брэнд. В моих руках, голубушка, очутилась ты.
Девица вскинула голову и разразилась презрительным хохотом: ни дать, ни взять, французская аристократка, которую влечет на гильотину паскудное и презренное быдло:
- Так убей! Думаешь, испугаюсь? Я не могла руководить похищением, это проделал мой брат, Эмилио, по имени Лобо! Но я могла отправиться на переговоры с убийцей. И все - отец, брат, я сама - знали о возможных последствиях! Никого ни на кого не обменяют, запомни! Прежде я покончу с собой!
Что за скучная и опасная публика, юные фанатичные великомученики... Всегда готовы, всегда жаждут пожертвовать собственными несравненными особами. Точно, кроме них, никто не способен учинить выходку в том же роде...
Гостья посмотрела на часы.
- Время истекает, сеньор Хелм. Наступало время выкладывать последнюю карту, хотя и не особенно полагался я на эту карту, не козырный был туз - и все же ход надлежало сделать.
- Ладно, бери вторую трубку и слушай внимательно... Сэр?
- Да, Мэтт? - немедля отозвался голос Мака.
- Полковник Хименес числится по той же графе?
- Ни в коем случае. Устранение возможно в любую минуту. Я справился тотчас, ибо предвидел подобный вопрос. Конечно же, не официально устранять - в кулуарах дипломатии такие методы не признаются, - но с кем не приключается несчастий? Полковничьи амбиции давно встали кое-кому поперек глотки.
- Понимаю, - сказал я, уничтожая девицу торжествующим взором. - Подлежит устранению. Великолепно. Тогда, пожалуйста, обеспечьте полными сведениями о привычках полковника, обыденных и служебных. Повторяю: полными и всеобъемлющими данными. Вплоть до времени, когда мистер Хименес изволит взбираться на супругу и сколько у него, сердешного, бывает оргазмов за календарную неделю...
- Минутку! - перебил потрясенный Мак. - Госпожа полковница скончалась больше года назад! Касаемо остальных членов семьи: старшего сына, Рикардо, схватили при покушении на Армандо Раэля, и парень сгинул в тюрьме Ла-Форталеса, пренеприятнейшим, судя по всему, образом. Еще имеются младший отпрыск, Эмилио, и дочь по имени Долорес.
- Удостоился чести свести знакомство. Девица объявилась лично и восседает напротив. А с Эмилио недавно говорил по прямому проводу, выяснял вещи не очень-то приятные... Но это к делу не относится. Все о полковнике Хименесе. Даже как изволит испражняться по утрам: с трудом или с неудобной для самочувствия легкостью... Ну, и, разумеется, все, относящееся к охране.
- Сведений пруд пруди, - сказал Мак. - Чего недостанет, разыщем. Как упоминалось, полковник изрядно мозолит кое-кому глаза. Установить наблюдение?
- Обязательно и непременно, сэр. Двадцать пять с половиной часов в сутки!
Эта реплика долженствовала впечатлить Долорес.
- Вышлите кого-нибудь, сэр, в мою квартиру. Пускай возьмут запасной ключ, из числа хранящихся на полке... В стенном шкафу отыщется пластиковый чехол с крупнокалиберной винтовкой 'Холланд-и-Холланд'. Помните?
- Безусловно.
- Вручите оружейнику, пусть почистит, проверит, смажет. И велите изготовить сотню свежих зарядов. Потом передайте ружье с курьером. Попозже позвоню еще раз и сообщу, где и как повстречаю парня.
- Согласен. Что-либо еще?
- Пока ничего, - сказал я. - Спасибо, сэр. Конец связи.
Долорес приняла у меня трубку и возвратила на место. Мы помолчали, потом девушка осведомилась:
- Рассчитываете запугать, сеньор Хелм?
- Нет, - осклабился я. - Бывают люди слишком глупые, чтобы устрашиться. Но передай приятелям, братцу и папеньке: если с головы Элеоноры Брэнд хоть волосок упадет, я выйду на охоту. А полковник видал меня в деле. Скажи: если с девушкой хоть что-то нехорошее приключится, злополучный народ Коста-Верде будет завоевывать свободу без полковничьей помощи. Также без твоей, сударыня Львица. И братика Эмилио, по кличке Волк, страждущие крестьяне и ремесленники недосчитаются. Уяснила? Вышлете Элеонору Брэнд восвояси, целой и невредимой - будем считать нынешний вечер досадным дружеским недоразумением. А не вышлете - пеняйте на себя.
- Спокойной ночи, сеньор Хелм, - вежливо молвила Долорес, подымаясь и направляясь к двери. - Очень сожалею, что не удалось договориться. И вы пожалеете, не сомневайтесь...
Проводив ее взглядом, я дал гостье полуминутную фору. Затем ринулся вослед. Я крался за тонкой фигуркой в черных брюках и причудливой белой блузке; выслеживал Долорес на безопасном расстоянии.
Ближайшая бензоколонка была закрыта в столь поздний час, однако телефон, обретавшийся рядом, работал. Долорес помедлила и набрала номер.
Я разрешил ей уйти беспрепятственно. Пожалуй, девица понимала: я неподалеку. Любой агент, не утративший здравого смысла, поступил бы именно так. Она все понимала, тоненькая хищная тварь, и никуда не вывела бы даже под угрозой немедленной смерти. Не исключаю, что и под пыткой не вывела бы: натуры, подверженные истерии, бывают малочувствительны к физическому страданию.
А условный знак подать успела.
Я направился назад.
Признаю: время они рассчитали математически точно. Или просто наблюдали издалека, предвидя мое появление. Огромный старый седан пулей вынырнул из-за угла и с визгом и скрежетом затормозил у входа в дом. Распахнулась дверца. Что-то вылетело, упало, покатилось по тротуару. Автомобиль заревел, рванулся и, набирая скорость, исчез.
Уличный фонарь успел на мгновение высветить внутри машины двоих. Усатого, смуглого, крепко сколоченного субъекта за рулем и второго, на ходу захлопывавшего заднюю дверь: чисто выбритого, более хрупкого, со странно знакомыми чертами физиономии.
Кажется, я становился экспертом по семейству Хименесов. Сомнений не было: братец Эмилио. Правил, вероятнее всего, друг-приятель, прозываемый Медведем.
Я, пожалуй, успел бы расстрелять машину и даже повредить обоим членам экипажа, но много ли было толку в этом? Успеется. Не сейчас, а чуток погодя. Или спустя изрядное время - роли не играло. Теперь не играло...
Ошалелый привратник выскочил наружу, обеспокоенный столь поздним, внезапным и подозрительным шумом. Но я добежал первым. При подобных обстоятельствах полагается наглухо задраивать броневые люки эмоций, уподобляться танку, идущему в бой. Но любую броню можно пробить, если выпустить по ней надлежаще тяжелый снаряд...
Я стоял и думал, какой маленькой выглядит лежащая на асфальте Элли. Недоставало одной туфли, чулки разодрались при падении, платье сбилось и скомкалось. А вдобавок обильно перепачкалось пониже левой груди, куда, судя по очертаниям и размерам отверстия, всадили длинный, тяжелый охотничий нож.
Глава 3
Маленькая аудитория вместила четырнадцать человек, а заведение, в котором она обреталась, известно как Всеамериканский научно-исследовательский институт имени Вильяма Патнэма-Рэнсома. Для краткости - Рэнсомовский институт. Мне, невежественному выходцу из далекой и дикой Новой Мексики, пояснили, что двуствольная фамилия Патнэм-Рэнсом звучит в Чикаго весьма внушительно. Патнэмовская ветвь этого семейства сколотила миллионы, строя железную дорогу, а Рэнсомы разбогатели, заправляя знаменитыми бойнями, о коих писал еще Эптон Синклер.
Миновало двое суток после нежданной погибели, постигшей Элли Брэнд. Полагаю, что вел себя в
