мелком преступлении, дабы гости часом не заподозрили, что на его совести - злодеяния куда более крупные.
И впрямь! На кого еще согласился бы поработать неукротимый Вилли Чавес? Лишь на защитника, сумевшего избавить убийцу от электрического стула, в лучшем случае - пожизненного тюремного заключения в одиночной камере.
Но все-таки Барон, фигура заметная и обретающаяся в гуще ежедневных забот, едва ли мог оказаться пресловутым господином Толливером, подумал я, чувствуя, что вот-вот потеряю сознание. И теперь уже, пожалуй, не удастся узнать, кем был Толливер, где прятался, как распоряжался окаянной своею партией...
Стволы ружья - редкостного, штучной выделки - замерли. Барон остановился, полностью изготовясь к повторному выстрелу.
М-16 ударила длинной, непрерывной очередью. Слышно было, как маленькие латунные гильзы барабанят по камням, как чмокают и чавкают впивающиеся в человеческую плоть пули, как шелестит сыплющийся со свода мелкий сухой песок. Неподалеку обвалился потревоженный колебаниями воздуха камень.
С небольшого расстояния штурмовая винтовка способна творить чудеса членовредительства и человекоубийства. Барон отлетел, крутнулся, взмахнул руками, упустил дробовик. Ружье шлепнулось наземь и лишь по чистейшему чуду не выпалило.
Потом Вальдемар Барон упал плашмя.
Я рассудил за благо еще разок попытаться вздохнуть.
Это оказалось ошибкой.
В груди моей действительно что-то треснуло. Боль пронизала навылет, потом начался неудержимый кашель и я начисто перестал воспринимать происходящее.
Глава 29
Очнулся я уже в больнице, окованный гипсом от ключиц до пупка, по сути, облаченный в непроницаемую рыцарскую кирасу. Врачи наслаждаются, истязая пациентов, примерно так же, как дама на телевизионном экране в порнографической лавке наслаждалась издевательством над мужчиной- мазохистом.
Я всегда возражал против гипсовых корсетов. Сломанные ребра отлично срастаются безо всякой посторонней помощи. Дайте человеку покой, отдых, надлежащее питание - и делу конец. Но нет, вас обматывают бинтами, уподобляют египетской мумии, колют иглами так, что места живого не остается, а на закуску помещают под непроницаемый пластиковый навес, именуемый кислородной палаткой.
Уж не знаю, способствует ли дыханию накачиваемый внутрь бесцветный газ, но сама палатка явно ему препятствует.
По счастью, я лежал бесчувствен, аки скот зарезанный, покуда вокруг него плясали и хлопотали несчетные эскулапы. Сам видал... Слонялся по больничной палате, созерцая простертое на постели тело и думая, что не худо бы возвратиться в него... Это мне, в итоге, удалось.
Но даже во время бесплотных странствий не покидала меня тревожная, сосущая мысль о неоконченной, незавершенной работе. Едва забравшись назад, в бренную оболочку, я отверз уста и хриплым шепотом потребовал у врачей, чтобы ко мне впустили Мак-Кэллафа.
Поначалу врачи притворялись глухонемыми анацефалами, но потом сжалились - а, возможно, решили, что непрестанные разговоры повредят страдальцу гораздо больше, нежели краткосрочный визит неприятного и молчаливого субъекта. Мак-Кэллаф предстал передо мною с нахальным блеском в голубых глазах и довольной ухмылкой на смазливой роже.
Никаких дурацких вопросов относительно моего самочувствия он, в отличие от покойного Джексона, задавать не собирался. Я не без некоторого раздражения отметил, что куда охотнее вручил бы офицеру из ГД не заблудшего болвана с доброй крестьянской физиономией, а этого добросовестного и верного служебному долгу кровопийцу.
Невозмутимый Мак-Кэллаф терпеливо ждал, пока я с ним заговорю.
- Толливер, - выдавил я. - Думаю... Широким жестом ухмыляющийся Мак-Кэллаф достал из кармана свернутую газету. Вручил мне.
- Думали, мистер Хелм, не вы один...
Долго искать не пришлось. Некролог напечатали на первой полосе, на самом почетном месте, как и приличествовало, учитывая общественный вес и неисчислимые добродетели покойного, который, как уведомлял 'Ежедневный вестник', скончался на семьдесят третьем году жизни, у себя дома, не вставая с инвалидного кресла, к которому оказался приговорен после ужасной автомобильной аварии.
Потомственный обитатель Санта-Фе, сын достопочтенных такого-то и такой-то; изумительный юрист, продолжавший помогать своей фирме драгоценными советами после вынужденного выхода в отставку.
Жена усопшего покинула сей мир пятнадцать лет назад, а трое детей расплодили целую свору внуков, чьи имена усердно и долго перечислялись тут же. Покойный был ветераном Второй Мировой войны, удостоился нескольких правительственных наград, пользовался влиянием даже в высоких вашингтонских кругах.
Смерть наступила в результате обширного инфаркта. К похоронным церемониям надлежало приступить такого-то числа (уже миновавшего), на городском кладбище Санта-Фе. За справками просили обращаться в такой-то морг.
Над некрологом значилось крупными буквами:
'УОЛШ, ГОМЕР ВИЛЬЯМСОН'.
Таинственный партнер Вальдемара Барона, с которым я ни разу не встретился, и надеюсь не встретиться в иной, загробной жизни. Боюсь, покойничек вознамерился бы отплатить главному виновнику состоявшегося печального торжества...
Осторожно сложив газету, я посмотрел на Мак-Кэллафа.
- Ампула 'один', или 'два'?
- 'Один', - ответил Мак-Кэллаф. Оранжевая жидкость, убивающая не сразу, но зато не поддающаяся последующему обнаружению. Красная ампула производит молниеносное действие, однако судебные эксперты немедленно докапываются до истины. А зеленая субстанция просто погружает человека в четырехчасовый сон, как проверил на себе Нолан, работавший вместе с Джимом Делленбахом и по моему приказу покинутый им в гостиничном сортире...
- Сами понимаете, - сказал Мак-Кэллаф, - проверку мы проводили по всем правилам: ошибиться было нельзя. Но мистер Уолш излишне гордился своими достижениями в качестве господина Толливера. Сгорал от желания хоть кому-нибудь похвастать. И похвастал, на свою голову.
Я облизнул губы. Сосредоточиться по-прежнему было нелегко.
- Объясни, как ты догадался?.. Впрочем, не надо. Подробности можешь опустить. Задание выполнено, а это главное. Считай, что я тебя отечески треплю по спине и улыбаюсь не без гордости.
Мак-Кэллаф осклабился:
- Благодарю за похвалу! А теперь, с вашего позволения, чао. Меня срочно вызывают в Вашингтон. С вами останется Боб Виллс, на всякий непредвиденный случай. До встречи, мистер Хелм!
- Не поздоровится тебе при встрече, - заметил я. - Терпеть не могу молодых выскочек, загребающих себе все лавры и отказывающих умудренным агентам в подобающем почтении.
Мак-Кэллаф осклабился опять. Если не будет за собою следить, эта идиотская привычка может укорениться...
Сделав неприличный жест, мой помощник подмигнул мне и вышел вон. Проводив его долгим взглядом, я решил, что парень он, в сущности, неплохой. А ежели нравится носить волосы до плеч - пускай носит на здоровье. Хотя, по-моему, коль скоро хочешь обзавестись эдакой шевелюрой - стригись покороче, а сверху нацепляй красивый парик. Именно так и поступали средневековые джентльмены, бывшие братией воинственной, задиристой и весьма боеспособной.
