'Бьюик-седан', поменьше прежних громадин, выпускавшихся в шестидесятые, однако по сравнению с моею собственной колымагой - сущий четырехколесный авианосец.
Управляя незнакомым автомобилем, нужно сосредоточиться вовсю; но я не настолько увлекся, чтобы не приметить следовавшей на расстоянии белой 'хонды', объявившейся позади, едва лишь я откатил от больницы. Могло быть, разумеется, и чистым совпадением, да не верю я в подобные совпадения.
Домик миссис Ватроуз, естественно, привели в порядок. Застеленная кровать, аккуратно прибранные вещи, тщательно закрытые дверцы шкафов и тумбочек. В ванной комнате висела на 'плечиках' пикантная ночная сорочка - добросовестная в мотеле была горничная, ничего не скажешь. Навряд ли сама женщина потрудилась бы определить сорочку на место, почувствовав сердечные перебои и спеша в больницу.
Кокетливая сорочка, отметил похотливый мистер Хелм, засовывая пожитки миссис Ватроуз в саквояж.
Перекинув через руку дорогой коричневый плащ (в тон машине покупался, что ли? А может, машину приобретали в тон плащу?), я вышел вон и двинулся в собственный коттедж. Заворочал и заскрежетал ключом. Вошел, повернулся, определил саквояж слева от входа, чтоб не мешал. Начал разгибаться.
- Стой! Замри! - послышался окрик. Звучал сей окрик натянуто, звенел несомненной истерической ноткой. - У меня пистолет! Не выпрямляться! Не шевелиться!
- Дышать разрешается? - полюбопытствовал я.
Глава 3
То, как верещали, и то, что мололи при этом, явственно свидетельствовало: у меня за спиною любитель, причем женского пола. Можно было предпринять кой-какие действия, с немалой надеждой на успех, между прочим. Нас учат: покорно и безвольно замирать под прицелом - не самый лучший образ поведения. Следовало бы швырнуть саквояж под ноги незнакомке, одновременно запустив плащом в голову; рухнуть, перекатиться, одновременно извлекая револьвер, выстрелить. Против умелого агента эти штуки малополезны, а любителя почти неизменно застают врасплох.
Явись ко мне мужчина, я, пожалуй, так и поступил бы. Или чуток иначе: существует несколько весьма внушительных трюков, помогающих избавиться от нахала. Но поскольку сзади обреталась женщина, зверствовать попусту не стоило. Истеричной дилетантке очень и очень тяжело решиться спустить курок, ежели вообще сумеет нажать гашетку с достаточной силой.
Опустив саквояж, я неторопливо распрямился.
- Говорю, не двигаться!
Я лениво повернул дверную ручку, потянул створку на себя.
- Стой, стрелять буду!
Медленными, осторожными шагами я отправился вспять, в прохладный сумрак весенней мэрилендской ночи.
Дверь со вздохом затворилась за мной.
Выстрелов не раздалось.
Немедля отступив на три фута в сторону, я притаился, держа коричневый плащ Астрид Ватроуз на матадорский манер.
Как выяснилось, я оценил крикливую дуру вполне правильно. Дверь приоткрылась. Убедившись, что путь свободен, гостья бодро выступила наружу: маленькая блондинка в белом брючном костюме - для ночного-то набега! Боги бессмертные...
В руках у девицы не замечалось никаких огнестрельных устройств, а через плечо была перекинута белая же дорожная сумка. Разглядывать эту доморощенную Мата Хари подробнее было недосуг. Я загородил неприятельнице дорогу, накинул на светловолосую голову плащ, ухватил в крепчайшие объятия и оттеснил, временно беспомощную, назад, в коттедж.
Сызнова очутившись внутри, я поспешил подставить противнице ногу и опрокинуть незнакомку на пол, позаботившись рухнуть сверху всей тяжестью своих двухсот фунтов. Или чуть больше - сказывают, я немного пополнел. Превосходный прием, разом оглушающий кого угодно, а хрупкую молодую особу и подавно.
Дверь опять автоматически закрылась, лязгнул язычок английского замка.
Нашарив сумку, я безо всяких церемоний содрал ее с девичьего плеча и отбросил подальше. Потом поднялся, одновременно сдергивая долой плащ. Несколько мгновений пытавшаяся отдышаться гостья лежала недвижно, боясь шевельнуться и вызвать мой справедливый гнев. Наконец, удостоверившись, что ее не пристреливают, как собаку, не насилуют, словно рабыню, и не избивают, точно боксерскую грушу, юница присела, опасливо глядя на меня сквозь полупрозрачную завесу волос, упавших на лицо.
- Иди, бери свою сумку, - разрешил я. - Извлеки оттуда пистолет и положи вон на тот столик, подле окна. Захочешь ненароком выпалить - милости прошу. Но запомни, выпалить все равно не позволю, а вот пистолетик засуну прямиком тебе в задницу. Рукоятью вперед.
На свет Божий объявился крохотный черный пистолет очень своеобразной конструкции. Не автоматический магазинный зверек, а слаженный 'под старину' вороненый двуствольный дерринджер. Девица пересекла комнату и водрузила оружие на указанное мною место.
Я не без любопытства учинил пистолету осмотр. Два курносых, вертикально спаренных ствола. Маленькая, изогнутая рукоятка - только в случае с дерринджером и 'рукоятка'-то говорить не хочется, ибо руке яти, сиречь иметь, почти нечего. Больше трех пальцев рядом не поместишь. Лучше было бы назвать эту часть пистолета просто держаком. Стрелять из дерринджеров доводилось, укладывая указательный палец вдоль стволов, а курок спуская средним. Противоестественно. Впрочем, дерринджер и не предназначался для пальбы в естественных условиях.
Он был оружием картежников. Почти исключительно ради этого и создавался. А чтобы прикончить поганого шулера, восседающего по другую сторону ломберного стола, не требуется ни большой начальной скорости заряда, ни меткости избыточной.
Игроки былых времен таскали такие пистолеты либо в рукаве, либо в особом кармашке атласного жилета. Изобрел пистолетишко парень по имени Деринджер, а уж откуда взялось в названии второе 'р', никто пояснить не сможет. Но так принято писать.
- Можно... - Стоявшая в противоположном конце номера девушка замялась. Она только что подняла и повесила на крючок брошенный коричневый плащ: - Можно, я отлучусь? В уборную?..
Я постарался не осклабиться.
- Будьте как дома.
Незнакомка упорхнула. Дожидаясь ее, можно было исследовать карманную артиллерию чуть попристальней. Открывался дерринджер простым переламыванием, как дробовое ружье, но и сопротивлялся при этом изрядно, что указывало: пистолет новенький, неиспользованный. В камерах золотисто поблескивали два патрона. Я защелкнул оружие, сунул в пиджак и направился к сумке. Там обнаружилась коробка патронов 'магнум' двадцать второго калибра. Двух недоставало. Следовательно: пистолет и опробовать не потрудились, приобретя.
Коробку я тоже отправил в пиджак. Среди обычной дамской дребедени отыскался паспорт. Шведский, выданный двадцатичетырехлетней Карине Агнете Сегерби.
Мгновение-другое я простоял сощурясь. Девица оказалась чертовски фотогенична. Ежели двадцатичетырехлетнее создание способно выглядеть хорошеньким на снимке, сделанном для паспорта, созданию лучше покупать билет на первый же самолет до Голливуда: успех гарантирую.
Шведка, временно живущая в Соединенных Штатах, в городе Вашингтоне, округ Колумбия. Похоже, консультирует фирму 'Нордический Текстиль, Лимитед'...
Выйдя из уборной, девица приблизилась и вызывающе посмотрела на меня. Теперь, уплатив неизбежный долг матери-природе, она опять исполнялась боевого духа.
- С облегченьицем! - вежливо поздравил я. - Пистолет и патроны оставляю себе. Кстати, покупая ствол, весьма невредно испытать его.
- Не имеете права! Это грабеж! Я уплатила за дерринджер... сто шестьдесят долларов!
