- Дамы и господа! Я отдаю вам сеньора Гектора Паломино Эскобара, точнее, он сам отдает себя вам, мистер Акерман. Гектор сделал ошибку. Ошибки здесь не прощаются, как вы все знаете. Остальные, кто в этом участвовали, уже наказаны, Гектору была дана возможность выбрать себе наказание, и он сознательно на это пошел. Американская тюрьма - это просто дом отдыха по сравнению с тем, что ему бы пришлось перенести здесь, чтобы искупить свою ошибку. Дав слово и будучи человеком чести, он предоставит вашим чиновникам массу информации о международных наркотических сделках и признает, что он их вел от моего имени. Он, с моего разрешения, гордо объявит себя первосвященником Компаньерос де ла Охо - слуг листа, новой кокаиновой религии, которая охватывает мир. И, наконец, он признает ритуальную казнь журналиста Штейнера, которому удалось проникнуть в тайны Компаньерос и который собирался открыть их в печати.
Васкес наклонился вперед.
- Это будет очень зрелищный суд, я уверяю вас. И вы, мистер Акерман, вы будете агентом, который сорвет овации за то, что привели к правосудию это преступное чудовище. Подумайте над этим, мистер Акерман, хорошо подумайте!
Акерман глубоко вздохнул, но ничего не сказал. Васкес подал сигнал, и Паломино вернулся на свой пост возле дверей. Один из официантов налил еще коньяка в мой шарообразный бокал. Васкес смотрел, как я пытался выпить из него.
- А вы, мистер Хелм, - сказал он. - Пока мистер Акерман думает свою думу, позвольте узнать, что бы удовлетворило вас?
- Я удовлетворен, - сказал я, стараясь допить последний глоток коньяка из пузатого бокала. Я продолжал, взглянув на женщину, которая сидела слева от меня:
- Если миссис Штейнер не причинят никакого вреда и позволят ей заниматься своим делом без всякого вмешательства, я удовлетворен. Это моя работа. Несмотря на то, что некоторое время я не был в состоянии выполнять ее, и у меня до сих пор в некотором смысле связаны руки, это до сих пор моя работа. Если она здесь просто ужинает с друзьями, у меня нет причин возражать. Если ситуация изменится, я буду выполнять приказ, насколько хорошо я смогу. Может быть, в данной ситуации это будет не очень хорошо, но, как бы там ни было, я прошу вас иметь это в виду.
Васкес одобрительно кивнул.
- Вполне ясное заявление. У вас есть такое же чувство ответственности за кого-нибудь, кто сидит за этим столом, например, мисс Нан? Вы провели вместе несколько дней.
Я взглянул через стол и отчетливо сказал:
- Белинда - хорошая девочка. Но я за нее не отвечаю.
Васкес серьезно взглянул на меня.
- Вы понимаете, что вы говорите?
Я сказал:
- Я ведь был здесь, сэр.
Всегда помогает, если ввернуть уважительное 'сэр' или даже два. Даже самые умные любят это. Я сказал:
- Я - один, сэр, я не могу отвечать за весь мир. Мои инструкции не предписывают защищать никого, кроме миссис Штейнер. Насколько я знаю, остальные отвечают сами за себя.
Лицо Белинды побледнело, но она еще контролировала себя.
- Теперь я знаю, что человек чувствует, когда его бросают в волчью яму. Премного благодарна, сволочь! Она посмотрела на человека рядом с собой.
- От тебя мне тоже ждать нечего?
- Если ты помнишь, ты уволилась достаточно громко, - сказал Акерман даже с каким-то удовлетворением. - Если тебе нужна поддержка - купи костыль.
Я увидел, что в ее взгляде промелькнул страх. Она подала сигнал ближайшему официанту наполнить ей стакан тягучей жидкостью. Васкес сказал:
- Мистер Хелм, вы хотите, чтобы я поверил, что вы здесь только потому, что вам приказали защищать миссис Штейнер? И что у вас нет никаких личных...
- Личное ничего не значит в моем деле, сэр.
Васкес прокашлялся.
- Значит, мы занимаемся разными делами. Для меня личное значит очень много, мистер Хелм. Мой сын был убит, как вы знаете. И, чтобы расплатиться, я буду делать все, что в моих силах, чтобы вредить мерзкой стране, которая за это отвечает. А вы заявляете, что вы не хотите мстить за смерть вашей подруги Мадлен Рустин, не говоря о вашей собаке Хэппи. У вас нет никакого желания отомстить? Извините, но вы не производите впечатления человека, который умеет прощать. Я думаю, вы не умеете лгать, мистер Хелм.
- Мне все это говорят, но я стараюсь, - сказал я.
Васкес сказал:
- Честно говоря, я не чувствую особой ответственности за смерть женщины. Она обидела другую женщину, та была просто в ярости. Мы использовали этот гнев для своей цели. И в этом случае не имеет значения, что мои люди предоставили средства мести, то есть гранату. И без гранаты эта девушка сделала бы то же самое, только другим оружием. Вы согласны?
Спустя секунду я облегченно кивнул.
- О`кей. Можно сказать, что Мадлен сама напросилась, хотя ее спровоцировали. Но Хэппи...
- Что касается собаки, то здесь вид оружия, конечно, имеет значение, - сказал Васкес. - Если бы не было взрывчатки, например, если бы девушка использовала нож или пистолет, то собака наверняка бы не пострадала. В этом смысле я - ваш должник, как вы говорите в своей стране. Конечно, я не могу вам полностью возместить утрату, но...
Он повернулся и сказал что-то своему молчаливому слуге, который неподвижно стоял позади коляски. Человек вытащил из кармана собачий поводок, защелкнул его на ошейнике Браво и слегка щелкнул, заставив собаку встать.
- Уно моментито, - хрипло сказал Васкес. Он протянул руку и погладил массивную голову щенка, который успел ее облизать. - Хорошо, Бо.
Васкес смотрел, как слуга обвел собаку вокруг стола. Потом сказал мне:
- Возьмите поводок, мистер Хелм. Собака ваша. Ну что ж, это их обычаи: мой дом - это твой дом, и все такое. Я сказал:
- Нет, я...
- Пожалуйста, не говорите мне, что никакая собака не может заменить ту, к которой человек был привязан. Я это знаю. Но это лучшее, что я могу для вас сделать. Вам все равно захочется завести другую охотничью собаку, а Браво - хороший охотничий пес с прекрасной родословной. Но не тяните, он думает, что вы хотите от него отказаться. Вы знаете собак, вы знаете, чего он хочет. Так сделайте это.
Я не хотел обижать Васкеса отказом. Но, как он сказал, я знал собак. Если вы видите, что щенок доброжелательно стоит возле вас, ему надо как-то ответить. Я хотел поднести ему руку, как обычно, чтобы Браво мог запомнить мой запах.
- О нет, осторожно! - это воскликнула Руфь.
Я помнил, почему она боится собак, особенно эту.
Васкес нетерпеливо сказал:
- Мистер Хелм, познакомьтесь с ним. Браво не кусается.
Руфь резко сказала:
- Как вы можете так говорить! Я там была, я видела.
Васкес покачал головой:
- Там было темно, и вы были испуганы, вы не видели того, в чем себя убедили, - сказал он. - Мистер Акерман, вы руководили спасением миссис Штейнер, при котором один из ваших агентов погиб. Теперь скажите нам правду. Был ли у него на теле хоть один след от укуса?
Акерман облизал губы.
- В моем отчете...
Васкес резко махнул рукой.
