вновь вышедшая замуж. На вот. Положи к себе в карман. Возможно, мне захочется что-нибудь увидеть. – Она протянула мне свои очки.
– Надень их, – предложил я.
– Пойми, я должна жить в них всю мою жизнь, но очки – это не то, чем мне хотелось бы себя украсить в вечернем платье.
– Лапочка, они часть спектакля, – пояснил я. – Надень.
– Ну, хорошо, – сдалась Барбара, – если ты так ставишь вопрос. – Очки придали ей искренний, невинный вид. Мгновение она изучала меня. – Ты тоже выглядишь совсем неплохо. Уж не хочешь ли ты сказать, что можешь сам завязать галстук? Хэнк всегда заставлял меня... – Она оборвала фразу и затем попросила: – Знаешь, введи меня, пожалуйста, вкратце в курс дела. Должна же я хоть что-то про тебя знать.
– Тебе надо знать лишь одно, – ответил я. – Не поощряй Карла, если не захочешь его на самом деле. Стоит ему понять, что ты доступна, его уже не остановить ни топором, ни пулей. Не стану вдаваться в детали, но он думает, что мы поженились несерьезно. Поэтому вполне можно ожидать, что он попытается тебя испытать. Так что тебе лучше знать, как себя вести.
Барбара внимательно посмотрела мне в глаза:
– Ты поддержишь меня, если я дам ему пощечину?
– Только если будешь действовать серьезно, если с самого начала дашь ему ясно понять, что шутить не намерена. Не думай, что сможешь с ним заигрывать, рассчитывая, что я приду тебе на помощь. Карл не понимает шуток, а я не из тех, кто ищет приключений на свою голову. Так что выбирай. Мне очень не хотелось бы вмешиваться.
– Не слишком-то приятно такое слышать, – натянуто произнесла она.
– Проклятье! – взорвался я. – Ты мне ничем не обязана. Я втравил тебя в эту историю и теперь пытаюсь вытащить из нее. Но ничего не могу гарантировать. Если тебе подвернется что-то лучшее... Ах, дьявольщина! Ладно, поехали!
– Да, – согласилась Барбара. – Поехали!
Глава 21
Рауль, метрдотель, увидел, как мы вошли, и каким-то образом оповестил музыкантов о нашем прибытии. Оркестр, игравший легкую музыку, способствующую пищеварению, тут же смолк. Зал был полон наполовину. Музыканты перевели дыхание и заиграли свадебный марш. Правда, через пень-колоду, но зато громко. Мендельсон вряд ли узнал бы свое детище. Я остановился наверху лестницы, нашел руку малышки и вложил в свою.
– Ничего особенного, – подбодрил я ее. – Все, что от тебя требуется, это шествовать с важным видом. Даже ребенок с этим справится.
Она взглянула на меня и засмеялась:
– А кто тут боится? Который из них Гандермэн?
– Тот, кто вдвое превышает всех размерами и втрое безобразнее остальных, и есть Гандермэн. Знаешь, что ты самая хорошенькая женщина в этом зале?
– Это прозвучало бы убедительнее, если бы ты сначала огляделся.
– Не обязательно, это и так видно, – возразил я, и тут мы пересекли место, отведенное для танцев. – Привет, ребята! Бабе, вот этот человек, возвышающийся над всеми, Карл Гандермэн. Не советую иметь с ним каких-либо дел. А это Карла Макмагон... Миссис Найквист... Карл, сволочь, дай нам выпить, выруби эту чертову музыку и погаси прожектора! Мы поженились не для того, чтобы ублажать твоих завсегдатаев.
Карл махнул рукой. Музыканты вернулись к Иоганну Штраусу, часть ламп погасла. Гандермэн выступил вперед.
– Ну, будь я проклят! – прорычал он.
Малышка выглядела перед ним Дюймовочкой. Карл был здоровенным мужчиной, ничего не скажешь. Он наклонился, снял с Барбары очки и положил их на стол. Затем внимательно посмотрел на нее и поцеловал. Барбара дала ему на это около десяти секунд, после чего наступила высоким каблуком на ногу. Карл резко выпрямился, на мгновение его лицо исказилось от боли и гнева. Затем откинул голову и разразился оглушительным смехом.
– О'кей, беби, – проревел он. – Вот это тебе, держи. Свадебный подарок.
Малышка вновь водрузила очки, потом через ленты и блестящую обертку добралась до коробочки от ювелира. Открыв ее, ахнула. Камни были слишком крупными, чтобы казаться настоящими, и их было много.
– Позволь мне, – произнес Карл и закрепил браслет на ее запястье. – А это вот для тебя, увалень. Держи, недотепа. – Он извлек из внутреннего кармана конверт и вручил его мне. В нем лежал сертификат на пожизненное обслуживание любого автомобиля, которым я буду владеть, в сервисной фирме «Акме ауто лаундри».
Мы попали домой лишь после часа ночи. Я включил свет. Барбара села и с легким вздохом сняла туфли. Затем лениво откинулась в большом кресле, глядя, как я стаскиваю пиджак и галстук. Пройдя в спальню, я включил вентилятор, так как было все еще жарковато и душно. Вентилятор погнал приятный ветерок по всей квартире.
– Как насчет выпивки? – осведомился я.
– Мне не следовало бы, – отозвалась она, – но выпью. Все, что сам выберешь.
Я отправился на кухню. Вскоре Барбара окликнула меня и спросила:
– А кто эта курносая блондинка? К сожалению, с первого раза никогда не запоминаю имена.
– Макмагон. Карла Макмагон.
– Как?
– Карла Макмагон.
– Я тебя плохо слышу!
Действительно, шум от вентилятора заглушал наши голоса.
– Через минуту приду! – крикнул я и вскоре вышел из кухни с бокалами, один из которых вручил ей. – Имя курносой блондинки Карла Макмагон, – внятно повторил я.
– О ее платье, прямо скажем...
– Она может себе такое позволить.
– Под конец твой друг не слишком-то с ней церемонился...
– Он станет еще круче, если уже не стал. – Я пододвинул кресло с прямой спинкой и уселся. – Если трезво смотреть, она уже и так побила своего рода рекорд. Карл у нее под каблучком аж с понедельника. Целых четыре дня. Для Карла это огромный срок, чтобы хотя бы отдаленно вести себя подобно джентльмену.
– Судя по твоим словам, ты не слишком-то ему симпатизируешь...
– Симпатизирую до чертиков. Ему лично. Но не ей. Для нее это нечто вроде посещения трущоб. Или же, что правильнее, – знакомство с преступным миром. Но он-то не знает этого и думает, что у него появился шанс. Вот поэтому и держит себя на уровне, лелея мысль, что ему повезет с этой фифой из самого что ни на есть высшего общества. Гандермэн спит и видит, как бы из грязи попасть в князи.
– Хочешь сказать, он намерен на ней жениться?
– Определенно. Это его цель. Но она просто с ним играет. А как по-твоему? Барбара кивнула:
– Думаю, ты прав.
– Ну, для мисс Макмагон все это выйдет боком, но она сама напросилась, как я полагаю. Могу точно описать, как все произойдет. Он сделает ей предложение, а она рассмеется прямо ему в лицо, и вот тут-то начнется самое скверное. Блондинка обнаружит, что лежит опрокинутой на свою аристократическую спину с задранным до горла дорогим вечерним платьем. Не успеет опомниться, как это случится. Притом далеко
