для ругательств.
Я подумал о своем ружье и трех коробках патронов, запертых с моим походным снаряжением в багажнике. Но к дьяволу патроны, я бы с удовольствием опустил приклад ему на голову. Убегать не стоило – он был моложе меня и не провел несколько месяцев в госпитале, как я. К тому же бежать мне не позволяла гордость. Если вы всю сознательную жизнь охотились с ружьем в руках, то считаете себя человеком, который может за себя постоять. Наверно, это была ложная идея, но нельзя предать разом свои убеждения – взять и побежать от юнца с ножом.
Я медленно засунул руку в карман и вытащил небольшой складной ножик. Типа бойскаутского, со штопором, шилом, открывалкой для консервов. Лезвие было примерно два с половиной дюйма длиной. Я открыл его, не сводя глаз с противника.
– Антонио, – тихо позвал я, – убийца Антонио. Я начал продвигаться вперед. Он, помедлив, попятился от меня, размахивая ножом и делая прочие телодвижения, на которые я не обращал внимания. Мы пританцовывали напротив друг друга в странном ритме. Черные волосы свисали ему на глаза, из носа текла кровь и капала со щеки. Вот, пятясь, он прикоснулся спиной к “понтиаку”, потом начал скользить вдоль машины к стене. Я втиснул свой автомобиль в угол между двумя стенами, чтобы он не мешал проезду. На спине у меня было сыро и тепло от крови.
– Что случилось, убийца? – прошептал я. – Хочешь, чтобы я снова повернулся к тебе спиной?
Он издал горловое ворчание и сделал резкое движение в мою сторону. Когда-то в колледже мне приходилось видеть бои фехтовальщиков. Еще тогда я заметил, что мишенью для укола шпагой может служить любая часть тела, но, как правило, бойцы не обращают внимания на торс. Они колют в руку со шпагой, эта цель ближе всего. Я ждал. Он бросился, пытаясь достать меня, но в этот момент я сделал выпад и своим ножиком пырнул его в руку, державшую оружие, повыше кисти, одновременно ступая вперед и в сторону, чтобы встретить его плечом и бедром.
Столкновение было жестким, но я устоял на ногах. Его голова оказалась на моем плече, по ней я и нанес удар, используя, как кастет, рукоятку своего ножа, я не мог применить лезвие из-за неудобства положения. Зажатый между мной и крылом автомобиля, он заверещал от боли. Левой рукой я перехватил его правую руку, не зная – есть в ней нож или нет. Повернулся и коленом врезал ему в живот, потом ударил головой в подбородок и вспомнил, что у меня есть нож. Отступил, чтобы видеть, куда бить. Лишившись моей поддержки, он сразу сполз на землю. В шести футах валялся его нож с выбрасывающимся лезвием. Я пошел, чтобы подобрать выкидуху, на негнущихся ногах, по пути прикидывая, не перерезать ли ему горло. В тот момент идея казалась очень подходящей.
Красная входная дверь была заперта, когда мы достигли ее. Я попробовал постучать висевшим дверным молотком в форме подковы. Наверно, повешена для удачи. Постучал – никакого ответа: подкова не работала ни как молоток, ни как талисман. Подождав секунд тридцать, толкнул дверь, она открылась. Подхватив парня покрепче, втащил в дом. В гостиной горел свет, свет виднелся и в коридоре слева.
– Тони? – откуда-то позвал девичий голос. – Кто там? Тони?
Я потащил свою ношу на звук голоса. Мы встретились на пороге спальни. Нина Расмуссен была почти совершенно раздета. Охнув, она схватила со спинки стула платье. Наивная и банальная реакция. Я был женат достаточно долго, чтобы не впасть в столбняк при виде обнаженной женской фигуры. Она попятилась назад, а я подтащил своего молчаливого спутника и бросил его на кровать.
– Я уже отнял у вас одного сопляка. А теперь возвращаю другого, так что мы квиты. Вот его нож на случай, если он ему снова понадобится.
Я швырнул орудие убийства к ее ногам и вышел.
Глава 12
Во сне я убивал его три раза. Я рвал его горло, вырезал его сердце, вспарывал от паха до шеи. Наверно, во мне говорили упущенные возможности. Эту ночь нельзя было назвать спокойной. Утром я встал и первым делом привел в порядок ванную, где прошлой ночью неуклюже оказывал сам себе первую помощь, пользуясь маленькой аптечкой из машины, после того как проскользнул незамеченным в отель через заднюю дверь. Свернул запачканную одежду и убрал в чемодан, чтобы не напугать горничную, когда та явится заправлять постель. Побрился, надел легкие брюки, свободную шерстяную рубашку и пошел в столовую завтракать. Столовая – просторный зал, с низким потолком, множеством столиков – была довольно уютна и красива, но в отличие от бара не имела собственного стиля. Я заказал яйца, апельсиновый сок, тосты, кофе у подошедшей девушки в мексиканском костюме. Когда она отошла, я откинулся было на спинку стула, но тут же резко выпрямился – лучше бы я пошел завтракать в аптеку и сидел на стуле без спинки.
На столик упала тень, и знакомый голос произнес:
– Доброе утро, доктор Грегори. Рано встали.
– Значит, нас двое. Садитесь, Ван.
Он постоял немного, глядя на меня сверху вниз.
– Неплохо выглядите. Поздравляю с окончательным выздоровлением. – Он хотел хлопнуть меня по спине. Я поспешно сказал:
– Лучше не надо, если не хотите, чтобы я откусил вашу конечность по локоть.
Он отдернул уже занесенную руку, рассмеялся, пододвинул стул и сел.
– Для ученого-теоретика у вас удивительная способность выживать в экстремальных ситуациях, доктор Грегори.
– Угу. И можно спросить, где вас черти носили в это время?
– Я был не здесь. Мне доложили только в полночь.
– А ваши люди? Их всех парализовало?
– Всего один только человек. Вы думаете, я могу набрать большой штат на те крохи, что мне выдают для этой цели? И сколько молодых, хорошо обученных людей может привлечь мизерная зарплата, которую мы платим? Те, кто приходит, не натренированы, как полицейские. Возможно, вам еще повезло, что мой человек не вмешался. Принимая во внимание то смутное представление, которое он имеет об оружии. Да ему и не положено стрелять, просто требуется оказать помощь, когда нам надо кого-то арестовать. – Ван Хорн ухмыльнулся. – Впрочем, прежде чем он мог бы помочь, вы сами прекрасно справились с ситуацией.
Я осторожно прислонился к спинке стула, чтобы девушка могла поставить на стол заказ.
– Завтракали? – спросил я. – Может быть, кофе?
– Пожалуй, выпью кофе, – согласился он и, когда девушка отошла, продолжил: – Не расскажете мне, что вы здесь делаете? Разумеется, кроме того, что хотите быть убитым.
– А разве это ваше дело, Ван? Какого черта! Меня отстранили от работы, что вычеркивает меня из списка ваших подопечных.
– Нет, не вычеркивает. Вы обладаете секретной информацией, которую держите в голове. Некоторые люди готовы на многое, чтобы заполучить ее. Поехали обратно в Альбукерке, доктор, там я могу за вами приглядывать.
– Идите к дьяволу, – ухмыльнулся я. Мы всегда понимали друг друга, во всяком случае достаточно, чтобы можно было не соблюдать вежливость. – Вы не можете иметь все. Когда правительство Соединенных Штатов решит, что я достоин его доверия в той степени, чтобы вновь выплачивать мне зарплату, я подумаю насчет того, стоит ли подчиняться приказам нанятых правительством людей, которые не являются моими непосредственными начальниками. А пока я ненадежный сукин сын и посему не ограничен в действиях. Поэтому подите прочь и не давите на свободных граждан.
– Вы прекрасно понимаете, что отстранение не связано с вашим поведением...
– Может быть, но это делает брешь в моих доходах. И что вы хотите от меня за такую плату?
– Я не хочу, чтобы вы ускользали, не хочу найти вас с простреленной головой или ножом в спине.
– Пока что я прекрасно сам себя охранял. Без посторонней помощи. А что вы сделаете, если я
