– Она словно исчезла, вот в этой точке, – показал на карте Хрустал ев.
– Вам ясно? – спросил Серов розыскников.
– Так точно, товарищ генерал.
– Тогда берите радиосвязь и докладывайте мне.
Полуторка с пограничниками исчезла в лесу.
Серов вернулся к домику и увидел, как подкатили машины. Приехали командующий фронтом генерал Соколовский, генерал-полковник авиации Голованов и член Военного совета фронта Булганин.
Серов отозвал его в сторонку.
– Николай Александрович, у тебя продукты есть?
– Только что из Москвы привезли. А что случилось, Иван Александрович?
– Наша машина с продуктами заблудилась. Товарища Сталина кормить нечем.
Булганин засмеялся:
– Не расстраивайся. Сейчас пошлю адъютанта, через час получишь.
– Спасибо тебе.
А в домик уже бежал генерал Ефимов, волок бутылки марочного коньяка, «Цинандали» и «Хванчкару» для Самого. За ним повар тащил вазы с фруктами.
Запищала рация. Старший розыскник доложил, что обнаружили следы машины, уходящие в лес, и отрабатывают их.
Серов спросил, не нужна ли помощь.
– Пока нет.
Через два часа из дома вышли поддатые и веселые генералы.
– Иван, – сказал Булганин, – Верховный похвалил нас, коньячком побаловал.
Они радостно сели в машины и укатили.
На крыльце возник Берия.
– Тебя к Верховному.
Серов еще не успел доложить, как Сталин спросил:
– ВЧ работает?
– Так точно, товарищ Сталин.
– А если нет?
– Такого не может быть.
– Тогда соедини меня с Маленковым.
– Слушаюсь.
Серов назвал номер, и через несколько минут Маленков ответил.
– Здравствуйте, Иванов[1] говорит… Откуда звоню, узнаете потом. Мне доложило командование Западным фронтом, что генерал-полковник Голованов прекрасно обеспечил бомбежку переднего края, тем самым помог нашим наступающим частям. Завтра опубликуйте Указ Президиума Верховного Совета о присвоении ему звания маршала авиации. У меня все.
Сталин раскурил трубку, помолчал и сказал:
– Соедините с Головановым… Товарищ Голованов, я слышал, что вам присвоено звание маршала авиации, завтра читайте в газетах. Не надо меня благодарить. Спасибо скажите нашему правительству. У меня все.
Потом Сталин подошел к окну и задымил трубкой. Серов вышел на крыльцо, его ждал Тужлов.
– Иван Александрович, – начал он, – лежу я с автоматом вон в тех кустиках. Слышу шаги. Оборачиваюсь – Сталин. Он подошел и спросил: «Ты адъютант Серова?» – «Так точно». – «Охраняешь?» – «Так точно». – «Ну, охраняй». И ушел.
Тужлов не успел договорить, как на пороге появился Сталин.
– Товарищ Серов, а у нас сегодня похлебка будет?
– Через полчаса, товарищ Сталин.
И тут Серов понял, что Сталин ему не поверил, тем более что Берия настучал о пропавшей машине.
Люди из ближайшего окружения Сталина рассказывали Серову о чудовищной подозрительности Сталина, гипертрофированной мнительности Верховного, даже в мелочах.
Серов впервые так близко общался со Сталиным и никак не мог выработать линию поведения.
– Так вы, товарищ Серов, утверждаете, что обед будет через полчаса. А где его готовят?
– В соседнем доме, товарищ Сталин.
– Проводите.
Серов отвел Верховного в соседний домик, где генерал Ефимов раскинул кухню. Когда они вошли, то почувствовали запах жареной баранины, на печи закипала похлебка.
Сталин все внимательно осмотрел и бросил, уходя:
– Не соврал.
Вождь ушел, а Серов долго не мог успокоиться, – так его поразила эта мелочная подозрительность.
После обеда Верховный подобрел. Он вызвал Серова, долго рассматривал его и сказал:
– Я располагаю агентурными данными, товарищ Серов, что вы не спите третьи сутки.
– Это дезинформация, товарищ Сталин.
– Только не надо обманывать. Немедленно спать, а как отдохнете, немедленно ко мне.
Серов, водители, его адъютант и генерал Ефимов действительно спали урывками, потому что лежали с автоматами вокруг дома. А два бериевских адъютанта охраняли только своего шефа.
Как сказал генерал Ефимов, Сталин боялся незнакомых людей, опасаясь покушений.
Спал генерал ровно два часа. Проснулся, умылся и пошел к Сталину. Серов постучал, получил разрешение, вошел в комнату. Сталин все так же склонялся над картой. Выдержав паузу, сказал:
– Товарищ Серов, завтра мы должны быть на Калининском фронте у Еременко. Остановимся в районе Ржева. Мы утром выдвинемся туда на поезде, вы летите на самолете и приготовите все к нашему приезду. Вот здесь, – Сталин показал точку на карте, – будете нас встречать.
Серов вышел и немедленно позвонил начальнику охраны тыла Западного фронта генералу Зубареву, чтобы он с пограничниками встретил его на аэродроме.
На аэродроме генерал Зубарев доложил:
– Иван Александрович, около Ржева есть маленькая деревня Хорошево. Всего дворов двадцать. Ее война обошла.
Они приехали в Хорошево, и Серов крайне удивился: все дома были целы, даже огороды распаханы, словно обитаемый остров в жестоком военном море. Прошлись по деревне и увидели чистенький, какой-то радостный домик. Зашли. Внутри побелка легко разрисована.
– Хозяйка, – сказал Серов, – в вашем доме генерал жить будет, так что вы его на три дня освободите.
– Ну что за жизнь! При немцах полковник жил, теперь генерал, когда от вас отдых будет?
– Скоро, хозяйка, – засмеялся Серов, – очень скоро.
– А генерал-то твой меня не обокрадет? Немецкий полковник даже глиняные горшки спер.
Серов и Зубарев расхохотались.
– Не сопрет он, хозяйка, твои горшки, – успокоил Зубарев.
Немедленно в доме навели порядок, протянули связь, во дворе соорудили летнюю кухню. Серов поехал на станцию, которая и была той точкой на карте, обозначенной Сталиным. Никакой станции не было. Стояла будка, и рядом с ней курил человек в железнодорожной фуражке и с футляром флажков на поясе.
– Сейчас покажется поезд, нужно его остановить.
– А как? – удивился железнодорожник.
– Флажками, сигналом.
– Да не умею я, сторожу здесь третий день, а до этого пастухом был.
