Грозой обитателей гостиницы «Центральная» был начальник отдела, занимающегося преступлениями в сфере культуры, полковник Сарычев. Это был человек предельно честный и неподкупный.
Что только не делали эстрадники, чтобы сблизиться с ним! Подставляли ему молодых красивых актрис. Выяснив, где бывает Сарычев, они отправляли к нему изумительных красавиц. Ничего не получалось. Пытались пригласить его в ресторан, якобы на юбилей. Тоже мимо.
Выяснили, что полковник любит обедать в кафе на Петровке. Туда пошел самый храбрый из обитателей «Центральной» Давид Барац. Он сел за стол Сарычева и сразу предложил ему любую сумму за покровительство.
Полковник доел гуляш, посмотрел на Давида и сказал:
– Я бы мог взять деньги и прихватить вас на взятке. Но я этого делать не буду. Я с вами разберусь иначе.
В те времена в милиции еще служили такие полковники.
Барац вышел из кафе перепуганный, тем более что все газеты писали о громком Тамбовском деле.
Судили Бориса Сичкина, знаменитого Бубу Касторского из фильма «Неуловимые мстители». Сичкин прилетал в Тамбов вместе с героями картины. Прием был отличный, люди уже успели полюбить этих замечательных ребят. Их выступления организовал Бендерский. Все остались довольны, кроме Бубы Касторского.
Он разругался со всеми из-за денег и решил круто заработать. Организовал собственные гастроли и попался на незнании приемов эстрадного воровства. Об этом были фельетоны в «Комсомольской правде», «Советской культуре», «Литературке».
Боря получил срок, освободился и уехал в Израиль.
Кстати, то же самое сделал и Давид Барац после беседы с полковником Сарычевым.
А вот до Марка Бендерского железная рука БХСС не дотянулась. Он подружился со знаменитым Борей Цыганом, любовником советской принцессы. Связываться с дочкой Брежнева никто не решался.
Однажды мне попалась старая афиша, видимо, времен разгула нэпа:
«Один день проездом. Любимец Марьиной Рощи. Поэт и куплетист Зеркальский».
Она напомнила мне афиши Ники Стефана, в миру Коли Щукина. Был в 50-х такой певец, исполнявший шлягер – танго «Вернись». На его концерты ломилась неискушенная провинциальная публика. …Давно уже в гостинице «Центральная» нет эстрадной биржи. Исчезли крутые администраторы, мастера чеса. Но они были одной из ярких примет Москвы тех, не очень далеких лет. Они не дожили до сегодняшнего дня. Когда их преемники, гордо именуемые продюсерами, устраивают тот же чес, но вполне официальный, их показывают по телевидению, в глянцевых журналах появляются фотографии их особняков и машин. Они раскручивают солистов, поющих только под «фанеру», создают на короткое время продвинутые эстрадные коллективы.
На долю Марка Бендерского, Анатолия Игнатьева, Василия Кондакова, Леонида Григорьева и других обитателей гостиницы «Центральная» достались суровый полковник Сарычев и самый справедливый в мире советский суд.
Но они не только зарабатывали деньги, они открывали таланты. Многие нынешние звездные певцы и певицы обязаны своей популярностью им. Жаль, что ни один из них не разрешил назвать свою фамилию. Видимо, крепко въелся в память незабвенный полковник Сарычев.
Нынешние продюсеры процветают, как и не снилось их предшественникам. Но все повторяется. В памяти остается только старая афиша: «Один день проездом…»
«ЖИЗНЬ МОЯ, КИНЕМАТОГРАФ, ЧЕРНО-БЕЛОЕ КИНО…»
На площадке третьего этажа 108-го отделения милиции меня встретил Боря Клюев в полном сиянии милицейского генеральского мундира. Глаза у него горели яростным огнем.
– Ну что? – спросил он меня. – Вспомнил, что такое система Станиславского? Впрочем, сценаристы в киноинституте ее не изучают, но ничего, я объясню тебе главные положения. Иди на грим.
Я прошел по коридору. У кабинета начальника отделения Володи Колокольцева суетился какой-то цыган, обвешанный золотом. Откуда-то возник режиссер-постановщик Вадим Дербенев.
– Привет! Иди гримируйся, скоро съемка.
Я обреченно пошел в гримерку.
Наш кинообоз занимал весь третий этаж этого отделения. Пустил нас Володя Колокольцев.
В конце 1993 года мне позвонили из конторы под названием «Сериал» – так теперь называлась знаменитая когда-то студия телевизионного кино «Экран».
Три года назад именно там по моему сценарию режиссер Сева Плоткин снял фильм «Последняя осень». Лента получилась удачная, ей достались все призы на последнем Всесоюзном фестивале телевизионного кино в городе Саратове, а фестиваль канул в Лету, как, впрочем, и СССР.
В «Останкино» директор «Сериала» Витя Шафран объяснил мне интригу. Дело в том, что по телевизору тогда крутили очень неплохой американский полицейский сериал «Криминальные хроники».
Руководство телевидения решило дать «наш ответ Керзону», ударить по заевшимся американцам отечественным сериалом. Удар по прогнившему американскому кино должен был нанести именно я.
Мы быстро нашли общий язык, и я начал писать разработку или, как сейчас именуется это сочинение на западный манер, – синопсис.
Скажу сразу, что работа эта утомительна и скучна. Но тем не менее мне удалось набросать «бессмертное полотно». Оно вдохновило руководство «Останкино», и оно дало «добро» на дальнейшую работу.
Мне предложили заключить договор. Но объем был настолько велик, а сроки чудовищно сжаты, что я попросил дать мне соавтора. На студии очень оживились, еще бы – кинематограф находился в застое и целая куча прикрепленных еще бывшим «Экраном» сценаристов сидела без работы. Но я сам нашел соавтора – опытного способного сценариста Толю Степанова. Режиссер у нас тоже был свой – Вадим Дербенев. Год назад мы с ним сделали удачный фильм «Дом свиданий».
Виктор Шафран обрадовал нас, что деньги пришли, пока их немного, но зато в следующем квартале нас осыплет зеленым дождем.
Мы согласились. А что еще оставалось делать? В империи Гайдара и Ельцина рухнуло все сразу, не только кинематограф. По главной студии страны «Мосфильму» бродила стая собак. Они всю жизнь жили здесь, привыкли к многолюдной суете и вдруг стали никому не нужными псами.
Вадим подобрал прекрасный актерский ансамбль: Игоря Ливанова, Оксану Фандеру, Анатолия Кузнецова, Борю Клюева, Лешу Шейнина, Сашу Берду. Они все согласились играть за небольшой гонорар. Во-первых, потому что хотели сниматься, а во-вторых, Виктор Шафран пел им сладкие песни про долларовый дождь.
Деньги, конечно, были, но в этот момент худрук «Сериала» Леня Пчелкин заканчивал «Петербургские тайны». Деньги у него кончились, и ему отдали больше половины нашего бюджета. Однако об этом мы узнали потом, после того как без денег, одолжив у друзей свет и камеру, досняли финальную сцену в аэропорту.
Мы экономили на всем. А однажды Дербенев сказал мне:
– Послезавтра играешь прокурора, денег на актера нет.
– А то, – легкомысленно ответил я, – легко.
До этого я снимался в двух киношедеврах. В фильме «Футболист» я играл спортивного мафиозо.
