скачет мальчик, вот все и бросились. Из паддока он тоже выехал как надо. В этой скачке весь свет на Сарацина поставил.
— Весь свет поставил на Чаровницу! Ну ладно, полсвета… А Гоморра?
— О Гоморру руки никто пачкать не собирается…
— За исключением меня, — грустно открылась нам пани Ада. — Я на неё поставила, без особой, правда, надежды, по велению долга, можно сказать, но я тоже уверена, что выиграет Сарацин.
Пан Здись слегка нахохлился, но большие надежды его никогда не покидали. Сарацин, разумеется, выиграл, и я смогла вернуться к рассказу, который шептала чуть ли не на ухо Марии. Метя слушал с бешеным любопытством, а Мария — с ужасом.
— Ты права, если бы я там оказалась, я бы ничего подобного не допустила. Я бы с вами подралась.
— Скорее мы бы тебя связали и рот кляпом заткнули, — поправила я решительно. — Никто не согласился бы пожертвовать Флоренцией, да и ты тоже, если подумать.
— Ну, я бы выволокла его оттуда в травм-пункт…
— И пришлось бы тебе удирать, иначе все раскрылось бы, — встрял Метя.
— Ну, естественно! Гуманность гуманностью, но там есть врачи, так что мне там оставаться было бы уже не обязательно!
— Я знаю, какие у него травмы, ничего с ним не будет, — продолжала я. — Ворощака Осика напоил в доску, в стельку, в чернозём и до положения риз, оставив в его собственном доме, а наутро Ворощак даже опоздал на работу, и, что удивительно, никто этого не заметил и плохого слова ему не сказал! Мне почему- то кажется, что в тех случаях, когда речь идёт о лошади, все солидарны, а русскую мафию не любит никто.
— Что факт, то факт, — поддакнул Метя. — Я вам тоже сейчас кой-чего расскажу.
— Погоди, дай ей закончить. И что дальше оказалось? Что дали ваши преступные уловки?
— А как ты думаешь? Кроме следов копыт, никаких связей с ипподромом! Нет никаких доказательств, что он вообще тут был. А башка у этой гниды каким-то чудом оказалась цела, поэтому он не стал признаваться, что вообще тут был. Получил по рёбрам в пьяном виде, и есть тому основательная причина, ибо бандиты отечественного производства могут не хотеть конкуренции в лице русской мафии. Эх, если бы я могла обратить на это внимание наших родных бандитов…
— Отличная идея! — похвалил Метя. — Надо бы это как-нибудь организовать. Ещё не знаю как, но небольшие шансы у меня есть.
— А теперь ты говори, что знаешь! — велела Мария. — Только как следует и без выкрутасов!
— А когда я с выкрутасами говорил?! — обиделся Метя. — Давай, Витаминка!
— Какая ещё Витаминка? — удивилась пани Ада. — Нет тут такой лошади!
— Это я собирательно. Лимончик скачет, Клубничка, Баклажан, Трюфель…
Невольно я поглядела на программу скачек и вскочила на ноги.
— Пресвятая Богородица! Яжиняк вместо Дульки! Я, идиотка, не посмотрела на замены жокеев! Тут выиграет Ветеран, а у меня совсем другие ставки. Метя, я тебя убью, если ты хоть словечко скажешь, пока меня нет! Я мигом — только последовательности поставлю заново, если успею…
— Я тоже бегу! — поддержала меня Мария. — Сам себе он рассказывать не станет.
Я успела в кассу в последнюю минуту. Не успев как следует подумать, я продиктовала какие-то невообразимые глупости, но во всех моих комбинациях фигурировал Ветеран. Мария поступила точно так же, но, когда она вернулась в кресло, оказалось, что по ошибке она продиктовала не Ветерана, а Белотку. На Белотке скакал Болек Куявский, так что се ошибка, может быть, имела смысл.
— Мы можем с тобой играть сообща, если хочешь, — предложила я сочувственно. — У меня глупости с Ветераном, а у тебя с Белоткой. Ты почём играешь?
— Не помню, сейчас посмотрю… По тридцать тысяч.
— Я тоже. Можем поделиться любым выигрышем без расчётов.
— Ну и отлично. Смотри, уже старт! Где Метя?
Метя куда-то пропал, но с рассказом и так пришлось бы подождать до конца скачки. Пан Здись тоже упрямо поставил на Ветерана, что меня очень обеспокоило. Но я ставила и на других лошадей, так что в любом случае должна хоть что-нибудь выиграть. Лидировал Трюфель, идущий под номером один, вести скачку было его обязанностью, так что на это никто не обращал внимания. На прямой вперёд вышел Ветеран и рванул к финишу. Пан Здись едва не выбил стекла, после чего, в последний момент, Белотка опередила Ветерана на полголовы.
— Ну и пожалуйста! — обрадовался Метя, неожиданно возникнув рядом. — Давай, Болек!
— Да чтоб тебе треснуть! — рассердилась Мария. — И на кой я ставила на Ветерана… У меня всюду был Болек! Ну ладно, последовательность у меня есть, может, что-нибудь я ещё и получу…
— Хочу обратить твоё внимание на то, что на Ветерана ты вовсе даже и не ставила. Ты со мной в складчину за полцены.
— А ведь верно… Ну ладно, пусть не треснет…
— Это же целое состояние! — пламенно утверждал пан Здись. — Последовательность с Ветераном — это же сто тысяч!
— Миллион двести! — разозлилась я. — Я хочу вам сказать, пан Здислав, что, ежели вы ещё раз сорвётесь с кресла, когда лошади на финишной прямой, и все мне заслоните, я вам что-нибудь нехорошее сделаю! Вам что, сидя плохо видно?! Не можете вскакивать после финиша?! Каждый раз вы мне совершенно закрываете вид! Богом клянусь, я вас точно убью, вот только времени у меня в обрез!
Пан Здись, став миллиардером, потому что на Ветерана с Белоткой он поставил в тройном размере, галантно выразил своё сожаление и обещал, что больше так не будет. За последовательность заплатили очень прилично, целых тридцать две тысячи. Я ставила двойную ставку, поэтому ко мне, по крайней мере, вернулись те деньги, которые я дополнительно поставила в такой спешке. Болек Куявский начал нам квинту, но меня и так замучила совесть.
— Зря я тебя уговорила со мной вместе поставить на Ветерана. Ты зря потеряла пятнадцать тысяч.
— Ты совсем меня не уговаривала, я сама так захотела.
— В третьей скачке я все ставки сделала, ничего больше ставить не буду. Метя, ты где? А, вот и ты. Садись. Так о чем ты вообще хотел нам сказать?
— О тайнах великих, кровь в жилах леденящих, — торжественно объявил Метя. — Ты куда это опять собралась?
— Никуда я не собралась, — огрызнулась Мария. — Теперь я целую сумку потеряла… А, нет, она тут. Дай открывалку, я просто жутко испугалась.
И она принялась вытаскивать сумку из-под кресла пана Рыся. С минуту казалось, что это невыполнимо, потому что пан Рысь, желая ей помочь, тянул сумку с другой стороны на себя, но в конце концов они поладили. Я нашла открывалку и проследила, чтобы Мария не налила бы мне снова пива в сумку. К счастью, в трех стаканах содержимое бутылки уместилось лучше, чем в двух.
— Ну, говори же! — подбодрила Мария Метю, суя ему стакан в руку.
— За здоровье Флоренции! — провозгласил Метя и сразу сменил голос на таинственно- конспиративный. — Тут начинают цвести финансовые вымогательства нового поколения. Следят за теми, кто выиграл, и предлагают им делёж денег, правда, довольно справедливый. Тебе честь, нам деньги. В случае протеста применяется энергичный метод убеждения.
— Так ведь ещё в начале сезона я заметила нечто подобное… — отозвалась я.
— И кто это делает? — одновременно спросила Мария.
— Русская мафия. Известно, что она функционирует в количестве трех штук, но с последнего воскресенья, если я правильно понял, в рабочем состоянии осталось только две штуки. С нашими бандюгами у них уговор, но только с некоторыми. Потому как те, что получше, не хотят с ними общаться, но с ними ничего плохого не делается, потому что их кто-то охраняет. Какая-то гнида получает страшные взятки.
— Перестань! — прошипела Мария. — Я же , просила, чтобы мы о политике не разговаривали!
— А ты что-нибудь конкретное знаешь? — поинтересовалась я. — Потому что слухи-то об этом распространяют все.
— Я знаю одного пострадавшего, который, болезненно побагровев, выдавил из себя, что на него напали
