– Постой, ты думаешь – не влияют? Службы в Храме?
– Честное слово, никогда об этом не задумывался, да и какое это имеет значение? Просто существует понятие веры, оно включено в формулы Мироздания и его можно и нужно использовать точно так же, как Власть-Корпорация «Дыхание планеты» добывает и продает газ, «Кровь земли» – нефть, а «Свет небес» – электроэнергию. Что же касается самого Господа, то, по нашим представлениям, если он и есть, то существует сам по себе, а мы – тоже сами по себе, и пути наши не пересекаются. Разве ты думаешь иначе? Это было бы забавно. Во всяком случае, до сих пор он никак реально себя не проявлял.
– Вот как. Хорошо, вернемся к экзаменам. Итак, по-твоему, их смысл – в чем же?
– В том, чтобы поддерживать равновесие между слоями общества, чтобы между ними не было слишком интенсивного обмена, если он возникает, то уровень стабильности уменьшается, а именно устойчивость позволяет обществу существовать долго и уверенно. Потому что если вертикальные течения между слоями станут слишком интенсивными и их окажется больше оптимального количества, то картина мира, из которой исходит Инфупрасеть, нарушится, а это приведет к очень опасным резонансам и результатом может стать – ну, фигурально выражаясь, конец света.
– То есть и экзамены, и дальнейшее образование – просто условность, если я тебя правильно понял?
– Вот сейчас ты усвоил все совершенно точно.
– И весь экзамен заключается в определении суммы…
– Которую претендент готов и в состоянии уплатить за дальнейшее свое продвижение. Система совершенно проста: когда то, что считается экзаменом, заканчивается, проводится конкурс – конкурс предложенных сумм, и после этого составляется и оглашается список принятых. Все ясно и законно.
– Брат, скажи, а те люди, что будут сражаться, защищая вас, если возникнет угроза нападения, они тоже набираются по их деньгам?
– Напротив, брат. По их отсутствию. Этим людям платим мы, а не они нам.
– Значит, воинами становятся не лучшие? А те, кому некуда деваться?
– Да, но это нас не волнует. В наше время воюют деньги, а не люди.
– Но тогда почему обитель проявляет интерес к этим делам? Раз уж он так отлажен, то в чем причина?
– Ты что, брат, серьезно? Да ты наивен, как… как не знаю кто. Ты пробовал прикинуть – какие деньги обернутся хотя бы сегодня во всей экзаменационной системе? По каждому факультету Училища, по нему в целом, по всему Кишарету, наконец – в масштабе всего мира? Вижу, что не пробовал. А зря. Нас сегодня прислали сюда, чтобы мы, во-первых, зафиксировали нынешний уровень цен: как и любой товар, экзамен обладает своей стоимостью, то есть и себестоимостью, и продажной ценой, и она не является постоянной величиной, но из года в год варьирует, поскольку зависит от общего состояния рынка, то есть – общества. Причем не средняя цена нас интересует, а стоимость каждого балла, затем – надбавка за проходной балл, и прочее. Разумеется, каждое учебное заведение должно будет представить – и действительно представит полный отчет об экзаменационной прибыли; однако цифры, которые они предоставят обществу, будут отстоять от истинных так же далеко, как северный полюс от южного. Потому что с этих сумм им ведь придется платить налоги всем властям, одним больше, другим меньше, но все равно жалко, не так ли? Естественно, что они постараются уплатить поменьше. А мы хотим знать подлинные цифры. Обитель не любит, когда ее пытаются провести, как лоха с такими вот ушами! Далее, я сказал о суммах официальных, которые получает учебное заведение, но это ведь не все деньги, это, можно сказать, только видимая часть айсберга. Скажи, ты заметил, как, кроме устного вопроса и ответа, экзаменатор и экзаменуемый обмениваются еще и какими-то листками бумаги? Заметил? Что же, по-твоему, на них написано? Ладно, не старайся: там тоже был важный вопрос – и не менее важный для обоих ответ. А именно: сколько сверх? То, что проговаривалось устно, – это официальная сумма, и с нее экзаменатор получит лишь весьма скромный процент. Его это, естественно, не устраивает. Но в его руках находится один весьма острый инструмент. Как ты мог заметить, брат, после первого устного вопроса и ответа оба участника действа обменялись еще несколькими словами, суть которых для тебя осталась, я уверен, неясной. Вроде бы речь шла о погоде, о расстояниях между Кишаретом и каким-то другим городом, иными словами – на совершенно нейтральные темы. Но человек знающий не станет обращать внимание на то, какова словесная оболочка вопроса и ответа, но не пропустит мимо ушей тех цифр, какие прозвучат в ответах. Потому что на самом деле в эти мгновения за столиком экзаменатора шел торг, совершенно нормальный торг. Экзаменатор давал понять, что предложенная сумма никак его не устраивает, отвечающий – что, напротив, запрос уж слишком велик, не по нынешней обстановке. Градусы тепла, километры расстояний, да хоть количество видимых звезд и число галактик в Метагалактике – это все борьба предлагаемых и отвергаемых сумм. После этого краткого поединка задается главный вопрос: а сколько ты дашь сверх официально приемлемого? Уже не Училищу, а лично экзаменатору. Вот тут уже страсти закипают, если бы не эта схватка, экзамен не продолжался бы и двух минут. На деле он завершается лишь тогда, когда достигнуто соглашение по этой вот последней сумме. И эти цифры, естественно, нигде не будут оглашены и пройдут мимо сборщиков податей; во всяком случае, так хотелось бы участникам. Вся эта механика давно известна, нас и посылают затем, чтобы мы поняли хотя бы порядок величины этих сверхуплат. Потому что мы ведь свое возьмем не только с учреждения, но и с каждого участника каждой сделки тоже!
– Если они захотят платить.
– Смешная вещь. Экзаменатору ведь хочется сохранить за собой место, а поступающему – получить диплом. Однако и то и другое очень легко пустить под откос, это в силах любой власти, даже не такой мощной, как Храм. А сейчас мы станем свидетелями того же процесса, но где суммы будут значительно выше, потому что речь идет уже о получении диплома, то есть – об официальном признании прав данного субъекта на самостоятельное участие в жизни общества, иными словами – в постоянном переделе обращающихся в мире денег. Цель намного, по сравнению с первой, увеличивается в стоимости – следовательно, и платить за нее придется куда больше; при этом молодые люди за время пребывания в училище если чему-то и научились, то проводить различные денежные операции наиболее скрытным образом, поскольку без этого преуспеть в жизни невозможно. Так что и нам придется следить за событиями намного внимательнее, чем мы это делали только что.
– Да… – только и проговорил Георгий, пытаясь собраться с мыслями.
– Ничего, коллега, не унывай. Еще каких-нибудь три часа – и можно будет отправиться в профессорскую столовую, после экзамена нас ждет традиционный фуршет, этого ты, надеюсь, не забыл? И туда рекомендуется приходить вовремя: университетские повара не любят опоздавших. У нас же во всем требуют точности.
– Что же, – ответил Георгий, думая о своем, – постараемся не опоздать.
Брат Шаром удовлетворенно кивнул. Ему и в голову не пришло, что его спутник имел в виду вовсе не возвращение к общей трапезе, а совсем другое дело, с которым (это становилось все яснее) никак нельзя было опоздать. Среди множества людей, просмотренных им сегодня, не попалось ни одного, чьи интересы хоть немного приближались бы к духовным. Значит, слишком многое зависело от действий экипажа. Спасение этого мира, никак не менее.
– Суд удаляется для вынесения приговора! – провозгласил судебный пристав, и брат Нуцгал, старший в паре, сказал Питеку:
– Пойдем и мы с ними, брат, думаю, тебе будет любопытно…
– А можно туда посторонним?
– Посторонним – ни в коем случае. Но это не о нас. Мы, брат, не посторонние, мы – контролеры от сильной власти, и вход для нас везде открыт. Не только для нас пока еще; видишь, вон справа двое встали – это мальчики от Всеобщей Рекламы, а из первого ряда те два жучка – от Банковской унии. Эти не только посмотрят и послушают, но еще и запишут, будь уверен. С этими двумя властями у нас самые большие сложности. Ничего, раньше или позже мы и их поставим на место…
В совещательную комнату всех контролеров судебный пристав пропустил беспрекословно: видимо, такая практика здесь была привычной. Судьи, уже рассевшиеся за столом, ограничились кивками и, экономя время, сразу приступили к делу.
– Итак, – заговорил председатель суда, постукивая пальцами по порткристу, в котором содержались в записи и содержание дела, и протокол судебного разбирательства, в натуральном виде занявшие бы немало
