Ее кровать в комнате двойняшек Аккерсон теперь занимала другая девочка, и Лору поместили в маленькую комнату с двумя кроватями на третьем этаже возле лестницы. Ее соседкой была девятилетняя Элоиз Фишер, с косичками, веснушками, очень серьезная для своего возраста.
— Когда я вырасту, я стану бухгалтером, — объявила она Лоре. — Мне нравятся цифры. Складываешь их и всякий раз получаешь один и тот же результат. Цифры дело надежное, не то что люди.
Родители Элоиз торговали наркотиками и получили срок, а она жила в приюте, пока суд не решит, кому из родственников поручить опеку.
Как только Лора распаковала веши, она поспешила в комнату близнецов V ворвалась к ним с радостным криком:
— Я свободна, свободна!
Тамми и новая девочка равнодушно посмотрели на нее, но Рут и Тельма бросились обнимать, что походило на возвращение домой в родную семью.
— Ты что, не понравилась своим приемным родителям? — спросила Рут. А Тельма добавила:
— Ага, значит, ты воспользовалась планом Аккерсон.
— Нет, я их всех поубивала, когда они спали.
— Это надежней всего, — согласилась Тельма. Новой девочке, Ребекке Богнер, было одиннадцать. Она и сестры Аккерсон явно не симпатизировали друг другу. Слушая разговоры Лоры и близнецов, Ребекка без конца твердила:
'Странные какие', 'Ну просто ненормальные' и 'Ну совсем психи' с таким превосходством и пренебрежением, что отравляла атмосферу в комнате не хуже ядерного взрыва.
На улице Лора и сестры уединились в углу спортивной площадки, чтобы без злых комментариев Ребекки поделиться новостями, что накопились за пять недель отсутствия Лоры. Стояло начало октября, и дни были еще теплыми, но около пяти заметно холодало. Они были в теплых кофтах и сидели на нижних перекладинах гимнастического лабиринта, покинутого младшими детьми, которые умывались, готовясь к ужину.
Не прошло и пяти минут, как на площадке появился Вилли Шинер с электрической машинкой для стрижки кустов и принялся подравнивать миртовые кусты неподалеку, не спуская глаз с Лоры.
За ужином Угорь занимал свое место в кафетерии, раздавая картонные пакеты с молоком и куски вишневого пирога. Самый большой кусок достался Лоре.
В понедельник Лора пошла в новую школу, где другие дети уже успели за месяц перезнакомиться. Она встречалась на некоторых уроках с Тельмой и Рут, что помогало ей привыкнуть к новой обстановке, но, как видно, постоянные изменения были характерной особенностью жизни в приюте..
Во вторник во второй половине дня, когда Лора вернулась из школы, в коридоре ее остановила миссис Боумен:
— Лора, пожалуйста, зайди ко мне в кабинет.
На миссис Боумен было платье с цветами по фиолетовому полю, которое резко контрастировало с розовым и желтым орнаментом обоев и гардин. Лора села на стул, обитый материей с розовым узором. Миссис Боумен не села, а стояла за столом, видимо предполагая быстро разделаться с Лорой и заняться другими делами. Миссис Боумен была суетливой и суматошной.
— Элоиза Фишер покинула нас сегодня, — объявила миссис Боумен.
— И кто опекун? — спросила Лора. — Она хотела жить у своей бабушки.
— Именно она и назначена опекуном, — подтвердила миссис Боумен.
Элоиз повезло. Надо думать, что будущий веснушчатый бухгалтер с косичками найдет другую опору в жизни, помимо бездушных цифр.
— Теперь ты одна в комнате, — продолжала миссис Боумен твердым голосом, — и нигде нет свободного места, так что…
— Могу я сделать предложение? Миссис Боумен нетерпеливо нахмурилась и посмотрела на часы. Лора заторопилась.
— Я очень дружу с сестрами Аккерсон, а с ними живут Тамми Хинсен и Ребекка Богнер. Но Тамми и Ребекка не ладят с сестрами, и вот…
— Мы хотим, чтобы разные дети научились ладить между собой. Жизнь с людьми, которые тебе симпатичны, не способствует выработке характера. Как бы там ни было, отложим это до завтра, сегодня мне некогда. Так вот, мне надо знать, могу ли я на тебя положиться и оставить одну на ночь в этой комнате?
— Положиться? — изумилась Лора.
— Скажи мне правду, девочка. Я могу оставить тебя одну?
Лора не могла понять, что беспокоит социального работника и почему она боится оставить Лору одну на ночь. Может, она думает, что Лора забаррикадируется в комнате и полиции придется взламывать дверь и применять слезоточивый газ и наручники?
Лора была одновременно растерянна и оскорблена.
— Конечно, можете. Я не маленькая. Все будет в порядке.
— Ладно… хорошо. Сегодня ты будешь ночевать одна, а завтра мы что-нибудь придумаем.
Покинув многоцветный кабинет миссис Боумен и очутившись в сером коридоре, Лора стала подниматься по лестнице на третий этаж, и вдруг ее осенило: 'А как же Бледный Угорь?' Шинер обязательно узнает, что сегодня она ночует одна. Он знал обо всем происходившем в приюте, и у него были свои ключи, он мог войти в приют даже ночью. Ее комната была рядом с лестницей, он мог прокрасться незамеченным и в одно мгновение справиться с нею. Он мог сделать с ней что угодно, обезвредить ее ударом по голове или наркотиком, запихнуть в мешок, утащить с собой, запереть в подвале, и никто не догадается, что с ней произошло.
Она повернула обратно, прыгая через две ступеньки, чтобы застать миссис Боумен, но в холле на первом этаже чуть не столкнулась с Угрем. Он был вооружен шваброй и катил оснащенный выжималкой бак на колесах, распространявший хвойный запах дезинфекции.
Он ухмыльнулся. Может, это была игра ее воображения, но она не сомневалась: он знает, что сегодня она ночует одна.
Ей следовало пройти мимо, дальше, к миссис Боумен, и просить, чтобы ее не оставляли на ночь одну. Но она не могла обвинить Шинера, иначе бы ее ждала участь Денни Дженкинса — неверие воспитателей, погубленная жизнь, — ей нужно было найти вескую причину для перемены своего решения.
Ей пришло в голову, а не наброситься ли ей на Угря, толкнуть его в бак с водой, поддать под зад, одним словом, показать, что она не такая слабая и что ему лучше с нею не связываться. Но Угорь был не из породы Тигелей. Майк, Флора и Хэйзел были узколобыми, несносными, невежественными, но сравнительно нормальными людьми. Угорь был ненормальным, и его реакция на нападение была непредсказуемой.
Пока она раздумывала, он все шире улыбался, обнажая кривые желтые зубы.
На его бледных щеках выступил румянец, и Лора, преодолевая тошноту, поняла, что его душит желание.
Она пошла прочь, вверх по лестнице, не решаясь бежать, пока не скрылась у него из виду. Тогда она что было мочи помчалась в комнату двойняшек.
— Сегодня ты будешь спать у нас, — сказала Рут.
— Правда, тебе придется побыть у себя, пока не кончится вечерняя поверка, — продолжала Тельма, — а потом тихонечко спустишься сюда.
Из своего угла, где она, сидя на кровати, делала домашнее задание по математике, Ребекка Богнер сказала:
— У нас только четыре кровати.
— Я буду спать на полу, — сказала Лора.
— Это нарушение правил, — отрезала Ребекка. — Я ведь не сказала, что я против. Я только сказала, что это нарушение правил.
