брили голов. Принадлежащий Фонду общения с бесконечностью большой дом стоял на некотором расстоянии от побережья, и почти в любое время дня и ночи в нем можно было слышать приглушенное клацанье компьютерных клавиатур. Через одну-две недели Джо и Нина должны были переселиться в другое место, в другую коммуну, где другие последователи доктора Поллака ждали дара, который должна была принести им девочка. Так они путешествовали почти весь прошедший год, нигде не останавливаясь надолго, и число посвященных месяц от месяца росло. Нина несла людям свет, но явить его всему миру время еще не пришло. Чтобы изменить мир и людей окончательно и бесповоротно, ей нужно было вырасти, повзрослеть и стать сильной, а пока она была еще очень легко уязвима.
Сегодня была вторая годовщина его потери, и Нина пришла к нему на берег, под лениво покачивающуюся пальму и села рядом. Джо знал, что так будет.
Нина была одета в розовые шортики и белую майку с подмигивающим Дональдом Даком. Волосы ее стали русыми, и внешне она ничем не отличалась от любой другой шестилетней девочки. Подтянув колени к подбородку, она обхватила их руками и некоторое время сидела молча, одними глазами следя за крупным, голенастым песчаным крабом, который бочком ковылял вдоль берега, а потом вдруг присел и зарылся в песок.
– Почему ты не хочешь открыть свое сердце? – спросила она наконец.
– Я открою… Когда придет время.
– А когда оно придет?
– Когда я научусь жить без ненависти.
– А кого ты ненавидишь?
– Тебя. Я долго ненавидел тебя.
– Потому что я – не твоя Нина?
– Я давно уже перестал тебя ненавидеть.
– Я знаю.
– Зато я ненавижу себя.
– Почему?
– За то, что я боюсь.
– Ты ничего не боишься, – убежденно сказала девочка.
Джо улыбнулся.
– Я до смерти боюсь того, что ты можешь мне показать.
– Но почему?
– Мир слишком жесток. Он не годится для счастья. Если Бог есть, то почему Он мучил моего отца и забрал его таким молодым? Он забрал мою Мишель, Крисси, мою Нину, он позволил Розе умереть.
– Это переход к другой жизни.
– Слишком жестокий переход… Во всяком случае, для тех, кто остался.
Некоторое время Нина молчала. Прибой шептал что-то мирное, успокаивающее, и краб завозился в своей норке, выставил из песка глаз на стебельке, чтобы взглянуть на окружающий мир. Должно быть, он пришелся ему по нраву, поскольку краб начал поспешно выкапываться.
Нина легко встала и пошла к его песчаному укрытию. Обычно эти существа были довольно пугливыми и стремились скрыться, когда к ним приближались, но этот краб почему-то не испугался и не бросился на поиски укрытия. Нина опустилась перед ним на колени, а краб все рассматривал ее своими глазами на стебельках. Девочка протянула руку и слегка погладила его по панцирю, потом прикоснулась к клешне, но тварь не убежала и не ущипнула ее.
Джо смотрел во все глаза – и удивлялся.
Наконец Нина вернулась к нему и снова села рядом, а краб заковылял по своим делам и вскоре пропал среди невысоких песчаных дюн.
– Если мир жесток, то ты мог бы помочь мне привести его в порядок, – сказала она. – И если Бог хочет от нас именно этого, тогда Он не так уж бессердечен.
Джо промолчал. Море играло и переливалось под солнцем всеми оттенками голубого, купол небес сливался с водной гладью на линии далекого горизонта.
– Пожалуйста… – сказала девочка. – Возьми меня за руку. Пожалуйста, папа…
Она еще никогда не называла его 'папой', и Джо почувствовал, как при звуке этого слова его сердце сжалось и сладко заныло.
Повернув голову, он заглянул в ее аметистовые глаза. Ему хотелось, чтобы они вдруг оказались серыми, как у него, но глаза девочки остались какими были. Что ж, она прошла с ним ветер и огонь, и Джо считал, что может считаться ее отцом, как Роза Такер была ее матерью.
Он взял ее за руку.
И прозрел…
На несколько мгновений флоридский пляж исчез, и Джо оказался в сверкающей голубизне, где его окружили Мишель, Крисси и Нина. Он не видел, что за миры лежат дальше, но больше не сомневался в их существовании. Они были странными и – пока что – чужими, чуть-чуть пугающими, и в то же время Джо почувствовал себя намного увереннее.
Он понял, что вечная жизнь была не пыльным постулатом веры, а законом Вселенной, таким же всеобщим, как физические или биологические законы. Он узнал, что Вселенная устроена очень мудро: материя превращается в энергию, энергия преобразуется в материю и переходит из одной формы в другую,
