положил начало безумнейшему сну. И это было самое беспорядочное место, какое я только видел, — беспорядочное и блистательное одновременно, дикое, странное, пугающее больше, чем любой разум, виденный мною за все годы работы.
Я погружался в слой янтаря...
...через ледяные облака цвета свежепролитой крови...
...через чистый голубой туман — в расколотые видения, отражения этой безумной Вселенной...
Некоторое время я висел там, едва не касаясь ногами сверкающих осколков звезд. Потом дотянулся босой пяткой до галактик и пошел по рухнувшим небесам к другому куску, в котором отражались джунгли и странные птицы. Казалось, я попал в джунгли, стал их частью, но отбросил это чувство и стал подниматься, пока не вознесся над ними, глядя вниз, — и увидел миллионы других сцен, ожидающих меня на плоской поверхности несуществующего.
Я искал средоточие божественного — осколок стекла, который заключал в себя Его.
Он не мог быть очень далеко.
Но разве Бог не везде?
Я шел через заросли цветов, где стебли тростника достигали толщины в два обхвата. Листья шуршали высоко над головой, не пропуская ни единого луча света.
Я шел по земле, покрытой ковром ярких цветов, где поднимались облака пыльцы, когда приходило для этого время, где семена молочая липли к моему телу, а само растение было ростом с человека.
Я видел красное небо с синим солнцем, и земля под ним была выжжена и пустынна.
Дважды мне казалось, что я почувствовал Его присутствие, гигантскую силу Его искалеченного разума. Я шел туда, слепо шаря в поисках Его, но ничего не находил. Он исчезал в мгновение ока, а я оставался стоять, в отчаянии протягивая к Нему руки.
Несколько раз само небо опускалось, спрессовывая воздух, и чудилось, будто двойник моего бренного тела готов взорваться, лопнуть под чудовищным давлением. Небо раскалывалось вокруг меня, воскресало стаями бело-синих птиц и снова поднималось высоко над миром.
Земля вздыбливалась и опадала, и сердце начинало мучительно ныть, а биение его отдавалось в каждой клеточке моего тела.
Я встречал многоглазых тварей, и других — с бесчисленным множеством ног.
Мертвые птицы падали с неба десятками тысяч, а достигнув земли, превращались в ящериц, взбирались на валуны и скалы вокруг меня, отращивали крылья и снова взмывали в небо.
Попадались места, где деревья стенали, раскалывались и кровоточили, словно были из живой плоти. И там, где деревья, падая, касались земли, кровь их превращалась в алые камушки.
Я пробирался сквозь весь этот хаос в бесконечных поисках.
Наконец я нашел Его там, где Он безнадежно пытался воплотиться в такую форму, в которой смог бы установить со мной контакт. Он был дымным столбом психической энергии, который крутился, рассыпал разноцветные искры и наконец принял облик человека — это был Будда.
— Человек, который знает, как прийти к компромиссу — мудр, — сказал Будда, почесывая обширный голый живот и улыбаясь мне с высоты двадцати футов.
— Компромиссов не будет.
— Семь жизней...
— Компромиссов не будет.
Я простер щупальца своей психической энергии и ощутил средоточие Бога, исследуя, изучая, пытаясь понять его структуру.
Фигура изменилась, став Иисусом Христом.
— Истинно, истинно говорю вам, что человек, осознавший, что он смертей, — счастлив. Человек, который смиренно живет со своими слабостями, войдет в Мое Царствие.
Я ухватил Иисуса за шею мысленным образом рук и задушил.
Он взорвался, закрутился колонной энергии, яростной, бушующей энергии, которая стремилась поразить меня, но не могла. Мощь бесполезна без механизма, который использует и контролирует ее, а Его механизм давным-давно сломался. Бог был озером психической энергии без управляющей системы — машина без колес.
Я потянулся и ухватил его ментальными щупальцами, не обращая внимания ни на то оружие, которым Он пытался сразить меня, но которое бессильно било мимо цели, ни на его жалобные мольбы: я неумолимо теснил Его. Он стремился сохранить Свою мощь, Свою власть. Он был безумен, и я не мог заставить Его понять, что настало время нового Бога.
Он бился и рвался в тщетных попытках освободиться от меня.
Когда я искал Бога, знал, что Он стал безумным задолго до того, как Ребенок дотянулся до Него. Все религии человечества отчаялись понять причину хаоса, слепой жестокости и ненависти. Мы относили все это на счет “божественного испытания” человеческой воли и отваги, но это всего лишь теологические фальшивки, потому что сила, источавшая энергию во Вселенную, была безумием, а не разумом, сумасшествием, а не милосердием. Безумие добралось до самых потаенных уголков Его существа и, перебродив, как виноградный сок, обратилось в чистейший ужас.
Здесь умер Иисус.
И Магомет.
Здесь умерли Будда и Яхве.
Но это не было полной потерей.
Ибо здесь я был рожден в новом облике, чтобы заменить тысячу ложных богов.
Повергните старые алтари во прах и возведите новые. Заколите лучших агнцев, чтобы я мог вкусить их крови на утренней росе.
Я высосал Его энергию. Она слилась с моей, и Бог перестал быть целостной сущностью, превратившись лишь в часть моего разума, в энергетические элементы, в которых я мог черпать силу, дабы творить чудеса. Не осталось ни одной частицы Его личности или самосознания. Он умер — или рассеялся, что, в сущности, одно и то же. Его память испарилась, и осталось только великолепие белого сияния Его мощи — сконцентрированной, очищенной, готовой к употреблению. К тому, чтобы я использовал ее. Теперь, наконец, это была моя мощь. Моя сила.
Так я убил Бога, как несколько дней назад убил Ребенка.
И не чувствовал раскаяния.
Да и в чем раскаиваться тому, кто застрелил маньяка с ружьем в переполненном магазине?
Человек как Бог. Я сохранил свою смертную оболочку и внешность смертного, все чувства, все предрассудки человека. Я не думал, что это будет моей слабостью; скорее человеческие чувства сделают меня более доброжелательным, чем те, что владели божественной силой до меня. Человек как Бог...
Я испарил сверкающие металлические аналоги в осколках зеркала справа от меня — они исчезли без звука, без вспышки. Затем воздел руки, словно бы обращаясь к бесчисленным толпам, и уничтожил остальные фрагменты этого космического зеркала.
Вокруг меня маслянистым занавесом сомкнулась непроглядная тьма.
Я создал свет.
Потом я сделал лестницу, ведущую вверх, в иные владения тьмы.
Я вышел оттуда, стирая ступеньки позади себя.
Снаружи меня ждал мир, который еще не знал, но который скоро узнает...
Глава 2
Когда я вернулся в свое тело, унеся с собой удесятеренную энергию, первое, что я увидел, была уродливая, сотрясаемая конвульсиями оболочка Ребенка, походящая на мерцающее, изменяющееся отражение в зеркалах комнаты смеха. Он сидел прямо, дрожа как натянутая тетива. Глаза уродливого существа впервые широко раскрылись, так что были видны пульсирующие кровяные сосуды на глазном
