монголоидной расы), что и вынудило противника признать поражение.
После того как мир заключили, искусственно рожденных и “утробы”, в которых их вынашивали, передали под контроль все тех же биохимиков, и весь проект был списан в архив.
Но ученые были по-прежнему очарованы способностями Тимоти. На протяжении трех недель он прошел новое многоступенчатое тестирование уже со стороны своих новых начальников. До его слуха доносились фразы типа такой: “Интересно, как должен выглядеть этот мозг?'
Одним словом, три недели прошли в диком напряжении.
В конце концов случилась утечка информации в СМИ и статьи о чудовищно уродливом мутанте, способном поднимать и перемещать столовые ложки, не притрагиваясь к ним, на три дня стали сенсацией. Комитет ветеранов, самый крупный из комитетов нового, ориентированного на жизнь в мирных условиях правительства, отреагировал на общественное внимание к мутанту и решил взять его судьбу в свои руки. Сенатор Килби объявил о том, что правительство намерено “реабилитировать” молодого человека, снабдив его искусственными руками и самоходным устройством для передвижения.
И вновь статьи о нем стали сенсацией на три дня. О нем — и о ловком сенаторе, который взял на себя личную ответственность за предстоящую реабилитацию...
Глава 1
Тимоти стоял в патио прямо над скалой и смотрел на стаю птиц, облюбовавшую ветви высоких пиний, которыми густо порос весь горный склон. Природа очаровывала его, потому что ей присущи два качества, в которых было отказано самому Тимоти, — многофункциональность и безупречное совершенство. Как большинство нормальных людей с любопытством посматривают на калек, так и Тимоти интересовала сама природа нормальности. Левой механической рукой он решил убрать ветви, мешающие ему как следует полюбоваться птицами. Шестипалое приспособление выдвинулось из устройства на уровне несуществующей кисти, на котором оно было смонтировано, выстрелило на сорок футов, достало до закрывавшей панораму ветви и осторожно, чтобы не спугнуть птиц, отодвинуло ее. Но птицы оказались слишком чуткими: они тут же снялись с места и улетели.
Воспользовавшись своими ограниченными психоделическими возможностями, Тимоти нажал на один из двух сотен миниатюрных переключателей на модуле управления, вмонтированном в куполообразное гравитационное устройство, облегавшее его ноги-культи. Эти переключатели, приводимые в действие психоделикой, по его желанию могли маневрировать его механическими руками или давали ему возможность передвигаться самому. Теперь, когда птицы улетели, Тимоти отозвал назад свою “левую”. Та послушно прилетела обратно и опустилась на положенное место.
Он поглядел на часы, надетые на механическую руку, и с удивлением обнаружил, что опаздывает на ежеутреннюю беседу с Тагастером. Он распорядился переключателями и, проплыв по двору, опустился на нечто плюшевое в гостиной собственного дома.
Дом служил для Тимоти утешением и убежищем, даруя ему комфорт в часы уныния и тоски, скрашивая одиночество, подсказывая то или иное занятие, когда жизнь казалась слишком пустой и бесцельной. Тимоти построил этот дом по собственному проекту на деньги, полученные за двухтомную автобиографию, и он, подобно фрегату на морском просторе, возвышался над руинами, оставшимися еще с времен Войны за независимость, — а именно над тайным арсеналом сторонников британской короны. Гонорары, получаемые в “Стране развлечений”, по праву считавшейся общенациональным лидером желтой прессы, практически закрыли для него денежный вопрос.
Проскользнув по мягкому ковру, Тимоти опустился в особое кресло в форме чаши из мебельного гарнитура, спроектированного в расчете на ограниченные психоделические возможности. Подняв “руку”, он сдвинул с места алюминиевый шлем и водрузил его на костлявое чело. Второй механической рукой он нашарил тумблер и настроил связь с приемником в гостиной у Тагастера.
На какое-то время очертания предметов в комнате расплылись, а над головой закружились ослепительно белые и кромешно-черные хлопья. Изобретатели Системы Ментальной Связи утверждали, будто именно в эти мгновения смерть пытается прорваться в тело корреспондента, но одновременно включаются защитные экраны, которые не позволяют смерти заполучить новую жертву. И вот уже сознание Тимоти влилось лучом в Систему Ментальной Связи, наряду с тысячами других лучей, направленных на тысячи других приемников. Менее чем через секунду белые и черные хлопья начали мелькать медленнее, затем исчезли вовсе, и им на смену пришло многоцветье зримого мира. И первое, что увидел Тимоти после вступления в контакт, было мертвое тело Тагастера, привалившееся к стене...
Тимоти нестерпимо захотелось отпрянуть от компьютерного мозга и всевидящих глаз-камер и поскорее вернуться обратно в коммуникационный хаос с тем, чтобы вновь выйти из него в нужной точке. Тагастер просто-напросто не мог умереть! А он действительно умер, для Тимоти это ни с чем не сравнимая потеря. В конце концов, в мире, в его мире, больше не было никого, с кем он, Тимоти, мог бы разговаривать с такой непринужденностью и на равных; никого, кто, в свою очередь, умел бы столь же глубоко понимать его. Кроме Тагастера, у него имелся лишь собственный дом, а с домом как-никак не побеседуешь. Но тут воля Тимоти, закалившаяся в многочисленных испытаниях в прошлом, поборола минутную слабость, не позволила поддаться панике и убежать от реальности. Он плотнее вжался в кресло и снова вгляделся в поразившую его картину.
Нет, Тагастер не был мертв. Хотя голова известного концертирующего гитариста была залита кровью, его тело подергивалось. Тимоти включил переговорное устройство, и механический голос разорвал тишину эфира:
— Ленни!
Тагастер едва заметно поднял голову, но для Тимоти этого оказалось достаточно, чтобы понять: в горло гитаристу вонзился дротик. Тагастер попытался что-то сказать, но из горла у него вырвалось лишь булькающее шипение, словно в ведерке со льдом разбилась бутылка шампанского.
Тимоти почувствовал, как в душе у него зарождается беззвучный вопль. Миг спустя он понял, что этот вопль отнюдь не был беззвучным, напротив, он гремел в репродукторе. Это испугало Тимоти, и он отвернулся от тяжело раненного друга, пытаясь собраться с мыслями. Дротик? Но кому могло прийти в голову убивать Леонарда Тагастера? И почему этот человек не довел задуманное до конца?
Музыкант издавал нечленораздельные звуки, словно отчаянно пытался сообщить нечто очень важное. Его голова моталась из стороны в сторону, потом начались конвульсии — предвестники близкой смерти. Тимоти уже пожалел, что не спрятался в хаосе лучей. Широко раскрытые глаза Тагастера были полны слез. Он понимал, что умирает.
Тимоти не выдержал и нырнул в спасительное коммуникационное пространство-хаос, и перед ним вновь замелькали белые и черные хлопья, но тут же они опять стали многокрасочным миром, когда желание проститься с другом пересилило страх стать свидетелем его смерти. Тимоти самым позорным образом запаниковал и сам прекрасно понимал это. Ведь Тагастер пытался ему что-то сказать, пытался сказать ему что-то чрезвычайно важное. Но как же ему удастся, если в его горле торчит металлический стержень?
Вялой рукой Тагастер провел по стене, словно пытаясь написать на ней какие-то слова, и Тимоти разгадал его замысел. Он развернул приемник таким образом, чтобы камера охватывала большую часть помещения. Там имелся письменный стол, на котором лежало множество ручек и карандашей, — всего в каких-то двадцати футах от дальней стены. Но приемник не обладал способностью перемещать предметы, а сам Тагастер был не в состоянии передвигаться. Тимоти уже подумал о том, чтобы выйти из Системы Ментальной Связи, вернуться в собственное тело и вызвать полицию. Но Тагастер хотел что-то сообщить ему, это нельзя было оставлять без внимания.
Тимоти прищурил несуществующие глаза (глаза камеры нельзя было назвать глазами в строгом смысле слова, а его собственный глаз, разумеется, оставался дома, пристроившись где-то сбоку на его асимметричном лице) и заставил свою психическую энергию сосредоточиться в районе письменного стола. Сконцентрировавшись таким образом, он принялся играть с одним из карандашей. Тот покатился по столу и едва не свалился на пол. Тимоти, удвоив старания, оторвал его от поверхности стола и послал по комнате в
