клетки на него смотрело лицо. Одно лицо, ничего больше. Одна голова покоилась на груде безобразных серых тряпок, заканчиваясь там, где обычно бывает шея. Под тряпьем копошились несколько щупалец.
— Ну? — сказала голова.
Одно из щупалец стукнуло по дну клетки.
Шлеп-хрясь!
Теперь понятно, откуда тот звук.
— Какого черта тебе надо? — завопила голова.
— Ш-ш-ш, — прошипел он, заставляя себя подойти к клетке поближе, наклониться, и, наконец, опуститься на пол. — Они не знают, что я здесь.
Серые глаза испытующе оглядели его.
— Ты кто такой?
— Обожди. Если скажу, ответишь на кое-какие вопросы?
Щупальцы раздраженно замельтешили.
— Ладно, ладно. Боже мой, только не надо торговаться.
— Тогда меня зовут Тоэм.
— Что ты делаешь на корабле?
— Ничего. Я пассажир. Пытаюсь попасть я столицу и отыскать свою женщину.
— Женщину?
— Да. Ее ромагины похитили, как и меня. По-моему, скоро выставят на продажу. Я ее должен найти.
Чтобы предотвратить дальнейшие расспросы, он быстренько изложил свою историю о превращении в 'Джамбо' и последующего обратного превращения в человека.
— Почему эта команда взялась тебе помогать?
— Они думают, будто мой отец — богатый торговец наложницами.
— Ха, — сказала голова, сморщиваясь от удовольствия. — Хорошо. Так им и надо, — Ну, — начал Тоэм, придвигаясь поближе, однако ж не слишком близко, — а ты кто?
— Они называют меня Ханк.
— А... — неуверенно протянул он, — а что ты такое?
Минуту стояло молчание.
— Ты хочешь сказать, будто никогда раньше не видел мутика?
— Что это за мутики? — спросил Тоэм, испытывая облегчение от того, что сейчас все узнает.
— О боги, ну и непрошибаемая же дубина! Мало кто реагирует с таким спокойствием, впервые глядя на мутика.
— Так ты — мутик?
— Ага. Результат всех тех ядерных войн, которые вели ромагины и сетессины, пока атомное оружие не устарело и в ход не пошли лазерные пушки. Радиация изменила меня еще в зародыше. У меня есть сердце, вставленное вот тут, в затылке, мозг и пищеварительная система, компактная и несложная, как у птички.
Тоэм сглотнул, но слюны не было. Рот пересох окончательно.
— И вы все...
— Нет, нет. Мы все разные. У меня очень серьезный случай. Уникальный.
Тоэм вздохнул. Кое-где в уголках начало проясняться отчасти. Впрочем, все равно большинство концептуальных понятий оставалось запутанным и неполным.
— Что стряслось с городом?
— Ха, — сказала голова. Пришлепнула щупальцами по полу и снова захохотала. В конце концов по щекам покатились слезы и она вымолвила:
— Здорово, правда? Может, и не добились полного перехода, но уже близко придвинулись. Чертовски близко. Пускай покуда понервничают.
— Но что вы с ним сделали?
— Перекинули на восемьсот миль вдоль побережья!
— А что пытались сделать? — безнадежно допытывался Тоэм.
— Обменять его, парень, переместить. О, я тебе доложу, у нас весь Порог затрясся. За один такой момент можно туда всю эту чертову вселенную пропихнуть. Да только мы не успели. Кроме того, я открыл, что невозможно одновременно держать Порог и проталкивать. — Я не понимаю.
— То есть?
— Не забывай, я пришел из примитивного мира. Я даже не знаю, что такое Порог. — Это квазиреальность...
— Между реальностями, — закончил, Тоэм.
— Ну, видишь, стало быть, знаешь.
— Знаю, как это сказать, но не знаю, что это значит.
— Ох! — выдохнул Ханк, сокрушенно всплеснув Щупальцами. — Будь я проклят! Я думал, это все знают.
— Я — нет. Все, кроме меня.
Ханк застонал и немножечко покатался по клетке.
— Видишь ли, ромагины и сетессины воевали восемьсот лет. Обитаемая галактика не имела возможности жить в мире, ибо даже миролюбивые, нейтральные планеты рано или поздно были вынуждены вступить в игру. Мы, мутики, пытаемся избавить вселенную от ромагинов и сетессинов. Без них галактика сразу вздохнет с облегчением. Может быть, даже мы, мутики, получим гражданство и пенсию. Может быть, даже станем ходить по улицам и не опасаться моментально получить пулю, попавшись кому- нибудь на глаза.
— Вы неплохие ребята.
— Угу. Можно и так сказать. — Ханк метнулся вперед, прилип к прутьям клетки. — Слушай. Одноногий старик, который командует судном...
— Капитан Хейзабоб.
— Он самый. Так вот, он застукал нашу компанию на берегу, где мы прятались. Других всех убил, а меня захватил. Я в своем роде важная персона, хоть и мутик. Поймали нас прямо после того, как мы перекинули город и все еще переживали легкое головокружение от успеха. Хотят вздернуть меня на площади, закатить гала-представление. Можешь вызволить меня отсюда?
— Не знаю. Не вижу, каким образом. Я всем рисковать не могу. Мне надо добраться до города.
Ханк покатился вокруг клетки, спотыкаясь о змеевидные щупальца, которые неуклюже тащились за ним.
— Я знаю, где город. Могу проводить. Скажи-ка еще раз, как зовут твою девушку?
— Тарлини.
— Предположим, когда попадем в Кэп-Файф, я помогу тебе найти Тарлини?
Тоэм уставился в серые глаза. Они вроде бы глядели честно.
— Как ты можешь помочь? Я хочу сказать...
— Там в подполье почти кругом мутики. Мы перебросили город в попытке его вытолкнуть, но к тому времени, как туда доберемся, Старик привлечет к делу всех оставшихся из нашей ячейки, кто не пошел с группой переброски.
— Старик?
— Угу. У нас есть шеф.
— И все это подполье придет мне на помощь?
— Гарантирую. Слушай, я открыл кое-что важное во время той нашей попытки. Нам не следует одновременно держать Порог и проталкивать город. Как ни странно, легче переместить крупную массу, чем клочки да кусочки. Мы должны сдвинуть всю вселенную, за исключением ромагинов и сетессинов. Сделать прямо противоположное тому, что до сих пор делали. Это был миг озарения. Может, и остальные тоже поняли, но остальные мертвы. Я единственный, кто обладает теорией, и должен вернуться назад.
— Ни слова не понимаю, о чем ты толкуешь.
— Передвинуть девяносто девять и девять десятых процента вселенной будет гораздо проще, ибо
