подергивающиеся полутрупы.
И словно в ответ на его молитву тела поверженных перестали сотрясать судороги, и все четверо замертво простерлись на каменном полу в неестественных позах, точно их поразила молния. Они были мертвы...
Только пузыри кишечных газов вырвались на волю из утробы одного мертвеца, тело его слегка дернулось напоследок. Звук был ужасен, будто квакнула гигантская отвратительная лягушка.
Кроулер поднялся с колен. При виде жертв от лица его отхлынула вся кровь. Ноздри сержанта раздувались. Глаза расширились.
— Прошу вас, — голосом, полным отчаяния, сказал он, поворачиваясь к товарищам, — если это, конечно, возможно... Небом и всеми богами, обитающими там, заклинаю вас при очередной встрече с противником воспользоваться вашим оружием, чтобы мне вновь не пришлось применить эту дьявольскую штуку!
Все согласно закивали.
Кроулер стер с побелевшего лба крупные бисеринки пота.
В помещении стояла мертвая тишина. Никто из орагонцев не спешил узнать, отчего громко хлопнула вентиляционная решетка, никого не привлекли и хрипы умирающих. О, это была тихая, тихая смерть...
— Пора двигаться дальше! — сказал Мэйс, мгновенно заметивший растерянность Кроулера и потому принявший командование.
Но коренастый сержант тотчас же опамятовался и снова стал прежним — хладнокровным и решительным.
— Верно, пора, — сказал он. — Мы уложили четверых, остается еще одиннадцать, и их надо отыскать. Если верить последним данным, полученным от системы скрытых телекамер, пятеро находятся в самом большом помещении в дальнем конце этой части коридора. Они следующие у нас на очереди...
Дарклендцы шли вперед, перешагивая через трупы, пока не ступили на широкую движущуюся резиновую ленту, протянутую в самой середине коридора и предназначенную для транспортировки грузов как по этому коридору, так и по всем остальным.
Несколько мгновений спустя лента уже уносила их со скоростью около двух миль в час все дальше и дальше от мертвых тел, навстречу новым схваткам.
Потрясатель Сэндоу чувствовал себя с ружьем в руках не вполне уютно, словно шлюха на воскресной службе или епископ в борделе. Убийство, мягко говоря, не было его коньком. Впрочем, он надеялся, что в решительный момент ему удастся преодолеть внутреннее сопротивление, подобно тому, как во время долгого путешествия удавалось заставлять старое свое тело совершать чудеса.
Они сошли с движущейся ленты с правой стороны и крадучись направились к тому самому помещению, где находились пятеро орагонцев. Это был небольшой магазинчик. Надпись над входом гласила:
'Средства персональной защиты от Кольдермейссера”. Солдаты отбирали внутри магазина ружья, чтобы вооружить своих собратьев, которым предстояло воевать с армией Даркленда.
Мэйс вошел в двери, загородив внушительным своим телом дверной проем. Позади него стоял Кроулер, на случай, если в его ужасающем оружии все-таки возникнет необходимость. Гигант выстрелил из легкого, почти невесомого оружия, которое держал у бедра. Трое орагонцев едва успели обернуться, как были сбиты с ног и опрокинуты на штабеля сложенных ружей. Тела их взорвались, как лопаются перезрелые плоды. Во все стороны брызнула кровь и еще что-то непонятное, а оземь грянулись опустевшие оболочки с легкими косточками внутри. Эффект был, пожалуй, пострашнее, чем от виброружья Кроулера. В троих поверженных орагонцах лишь с величайшим трудом можно было признать теперь людей...
Итак, тремя врагами стало меньше.
Только тут до Потрясателя дошло, что в комнате недостает еще двоих вражеских солдат, которые согласно последнему сообщению Корстанула должны быть здесь. И тут слева, из дверей расположенного рядом магазинчика, показалась парочка орагонцев. Они увлеченно беседовали, не замечая дарклендцев.
Мэйс и сержант Кроулер были еще внутри оружейной лавки, посему не поспели бы ко времени.
И Потрясатель Сэндоу понял: настало время действовать им с Грегором, и чем скорее, тем лучше.
...А время внезапно замедлилось — оно текло, словно вязкий густой сироп...
Потрясатель никогда не был жестоким и не допускал насилия. Правда, существовало правило, дозволявшее Потрясателю убивать на большом расстоянии, если таково будет его решение, а также если у него хватит энергии на столь многотрудное дело. Сэндоу даже был лично знаком с Потрясательницей по имени Силбонна — женщиной, наделенной как — красотой, так и необыкновенным умом, чьими услугами воспользовался мятежный принц из островной империи Саламанте, чтобы устранить соперника, мешающего ему завладеть троном. Силбонне пришлось очень долгое время поститься, чтобы изнурить тело свое и высвободить дух, который таким образом обрел способность действовать самостоятельно и во много раз быстрее, нежели при обычных обстоятельствах. Потрясательница не вкушала ничего, кроме ничтожного количества сыра, запивая его глотком вина, и усердно творила ритуальные заклинания, мысленно представляя себе иглу, на кончике которой сосредоточена была вся ее сила. Потом она пустила незримую эту иглу в полет, и та вонзилась в лоб сопернику мятежного принца. Затем в течение трех дней, практически не смыкая глаз, сотрясательница трудилась, ввинчивая эту иглу все глубже в мозг своей жертвы. Наконец у принца произошло обширное кровоизлияние в мозг, от которого он в одночасье скончался. Какова была награда за сей поистине беспримерный труд, Сэндоу не помнил. Он знал лишь, что сам никогда бы не позволил себе ничего подобного, какие бы сокровища ему ни посулили... Лишь однажды он изменил своему обычаю. Лишь однажды за всю свою долгую жизнь применил он силу свою с целью лишить человека жизни, когда “помог” разгоряченному вином отцу Грегора свалиться в пропасть. Но впоследствии позволил благословенному доктору-времени обвести себя самого вокруг пальца и подсластить пилюлю... Полно, да причастен ли он к гибели этого пропойцы? Да наверняка нет! Сила Потрясателя просто не может воздействовать на человека столь внезапно, да еще без предварительных подготовительных заклинаний... Не сила же его ненависти, в самом деле, толкнула в спину этого человека! И все же... Ведь Сэндоу никогда не считал свою силу всецело магической, подозревая, что существуют куда более материалистические объяснения необычайным его способностям... Он обернулся и взглянул в лицо Грегору. Может, стоит обождать, ведь Грегор уже поднимает оружие? Да-да, пусть Грегор выстрелит и уложит наповал этих двоих! Пусть это сделает Грегор, возможно, тогда он окончательно превратится в зрелого мужчину...
А двое солдат тем временем — о как медленно течет время, как медленно! — только начинают осознавать, что лицом к лицу с ними стоит неумолимый враг...
Нет! Потрясатель Сэндоу внезапно понял: Грегор не должен принять на душу грех убийства! Это должен сделать он, мудрый Сэндоу, ведь ему будет куда легче потом с этим справиться. Им с Мэйсом, совершив убийство, удастся потом оправиться. Но этот хрупкий и бледный юноша, почти еще подросток, с этим не сладит! Нет, эта ноша ему пока не по плечу. Грегор лишь недавно понял, что за штука — смерть, лишь недавно осознал, что и сам смертен... А к тому, чтобы лишить жизни другого человека, он не готов! Это может сломить дух мальчика навсегда...
Время внезапно ускорило свой бег, и вот у Потрясателя уже перехватывает дыхание...
Он вскинул оружие.
И выстрелил.
Орагонцев отбросило назад, потом они рухнули на каменный пол. Несколько мгновений их тела еще конвульсивно подрагивали, но вот затихли. От них поднимался еле заметный дымок...
'Ну что ж, — подумал Потрясатель Сэндоу, — вот круговорот моей жизни и завершен. Я вошел в этот мир, умертвив родную мать, теперь снова на руках моих кровь. Крови матери своей я не видел, а эту кровь вижу ясно, даже чересчур ясно. Но и то, и другое — смерть... Разница лишь в том, что сейчас я вполне понимаю, ради чего убил. Человеку под силу с этим справиться, причем куда легче, нежели победить демонов и черную магию...'
— Девять, — будничным тоном произнес Кроулер. — Осталось всего-навсего шестеро. Давайте поторопимся, покуда эта шестерка не набралась ума-разума...
И маленький отряд двинулся вперед. Стали они мудрее? Нет. Устали? О да...
