квартал.
Ребекка подумала, что демоны черной магии вряд ли посмеют проникнуть в церковь. Они, должно быть, немногим отличаются от вампиров, которых она видела в фильмах. Значит, и для них так же ужасен должен быть один вид распятия.
Загорелась другая красная лампочка: перегрелся мотор.
Несмотря на это, Ребекка до отказа надавила на газ, и машина рванулась вперед. Ребекка резко повернула и прямо по аллеям поехала к главному входу в собор.
Мотор зачихал.
Если надежда на собор была призрачная, то для них она была единственной.
11
Обряд очищения требовал полного погружения в воду, специально подготовленную Хунгоном.
Джек разделся в его ванной. Удивительно, он поймал себя на мысли, что искренне верит в колдовские ритуалы. Поначалу он думал, что, когда обряд начнется, ему станет смешно и неловко, но им овладели совсем иные чувства.
Ванна была необыкновенно длинной и глубокой, занимала добрую половину комнаты. Хэмптон пояснил, что выбрал такую специально для ритуальных надобностей.
Голосом, который казался чересчур тонким для человека его габаритов, Хэмптон начал читать молитвы и заклинания на смеси английского, французского и языков различных африканских племен. Одновременно куском зеленого мыла (Джеку показалось, что это 'Весна в Ирландии') он нарисовал 'веве' на внутренней поверхности ванны.
Затем наполнил ее горячей водой, добавив разных трав и порошков, которые принес из магазина: высушенные лепестки роз, три пучка петрушки, смесь виноградных листьев, одну унцию сиропа из сахара, миндаля и апельсиновых цветков, порошок из лепестков орхидеи, семь капель душистой эссенции, семь разных отполированных камешков из водоемов Африки, три монетки, семь унций морской воды, взятой в акватории Гаити, щепоть пороха, столовую ложку поваренной соли, лимонный сок и еще ряд каких-то компонентов.
По его приказу Джек опустился в пахучую воду. Она была довольно горячей, почти кипяток, но он стерпел. Над ванной клубами поднимался пар.
Сев в воду, Джек убрал из-под себя монеты и камешки и ушел под воду так, что снаружи осталась только голова.
Хэмптон произносил заклинания еще несколько секунд, затем сказал Джеку:
— Погрузитесь в воду с головой и сосчитайте до тридцати.
Джек закрыл глаза, вобрал побольше воздуха и съехал на спину. Он досчитал до десяти, когда ощутил вдруг какое-то покалывание во всем теле, от головы до пяток. Секунда за секундой он чувствовал, что становится как-то… чище. И не только телом, но и душой, сознанием. Дурные мысли, страх, напряжение, злость, отчаяние — все это постепенно вымывалось из него.
В нем росла и росла готовность противостоять Лавеллю.
12
Мотор заглох.
Впереди неясно вырисовывался бруствер из снега.
Ребекка нажала на тормоза. Они неожиданно провалились, но все же сработали. Машина с грохотом врезалась в гору снега, сильнее, чем она ожидала, но не настолько сильно, чтобы ушибить пассажиров. Тишина.
Они были перед главным входом в собор святого Патрика.
Дэйви вдруг сказал:
— У меня что-то внутри сиденья, оно прорывается.
— Что? — вскрикнула Ребекка, оборачиваясь к мальчику.
Он стоял позади сиденья Пенни, прижавшись к нему всем телом, но глядя назад, на то место, где спал еще несколько минут назад. Ребекка вгляделась и увидела, как что-то движется под обшивкой этого сиденья. Послышалось сердитое шипение.
Видимо, один из гоблинов забрался в багажник. Теперь он рвал и кусал обшивку сиденья, пытаясь проникнуть в машину.
Ребекка сказала повелительным тоном:
— Быстро к нам, Дэйви. Мы все выйдем через дверь Пенни и как можно быстрее, а затем побежим прямо в церковь.
Издавая какие-то непроизвольные звуки, Дэйви перебрался вперед и уселся между Пенни и Ребеккой.
В ту же секунду Ребекка почувствовала толчок под своими ногами — второй гоблин осуществлял прорыв через днище.
Если пока было всего две твари и они занимались тем, что прокладывали путь в салон машины, можно было попытаться скрыться от них в соборе.
Собственно, другого варианта у них не было. Оставался только этот.
По сигналу Ребекки Пенни распахнула свою дверцу и выпрыгнула на улицу, в метель.
Борясь с налетевшим ледяным ветром, Пенни поскользнулась на обледенелом тротуаре, но, взмахнув руками, кое-как сохранила равновесие и удержалась на ногах. Сердце у нее неистово колотилось. Она была готова к тому, что гоблины из-под машины сразу бросятся на нее, что их острые зубы снова рванут ее сапог и лодыжку. Но ничего подобного не случилось.
Метель размывала свет уличных фонарей, делая его неясным, как в ночном кошмаре. Изломанная тень Пенни бежала впереди нее, пока она преодолевала огромный сугроб у края тротуара. Она отчаянно карабкалась на эту снежную гору, сотворенную снегоочистительными машинами, задыхаясь, вовсю работая руками и ногами. Снег попадал ей в лицо, забивался в перчатки и ботинки.
Наконец она спрыгнула на тротуар, где снежный слой был тонким, и направилась к собору, не оглядываясь назад, боясь задержаться хоть на секунду, боясь снова увидеть всех этих гоблинов, собравшихся в вестибюле кирпичного дома.
Ступеньки, ведущие к главному входу в собор, утонули в снегу, но Пенни ухватилась за бронзовые перила и продвигалась вдоль них, как по указателю пути. Вдруг она подумала, что в такой поздний час собор может быть закрыт.
Или он открыт круглосуточно? Если нет, они погибли. Пенни добралась до центральной двери, взялась за ручку и потянула ее к себе. Вначале ей показалось, что дверь закрыта, потом до нее дошло, что дверь просто тяжелая.
Она ухватилась за ручку обеими руками, потянула ее на себя что есть силы, распахнула дверь и только тогда обернулась назад.
Дэйви уже преодолел две трети ступеней. Дыхание вырывалось из него вместе с клубами белого пара. Выглядел он маленьким и хрупким, но явно не сдавался.
Ребекка скатилась с кучи снега на тротуар, но, оступившись, упала на колени.
Два гоблина за ней уже добрались до вершины снежной горы.
Пенни вне себя закричала:
— Они сзади! Быстрее!
Упав на тротуар и услышав крик Пенни, Ребекка вскочила на ноги, но успела сделать лишь шаг, когда гоблины, один — похожий на ящерицу, другой — на кошку, обогнали ее, даже не посмотрев в ее сторону. Они не тронули Ребекку, она их абсолютно не интересовала. Им нужны были только дети.
