Брюс перемахнул через кованые ворота, сработавшая сигнализация разбила вдребезги его тоску по прошлому и заставила улетучиться посторонние мысли. Он направился туда, где несколько мгновений назад видел мелькание чьих-то ног.
Дани Лепек смотрела на Брюса с тем же благожелательным спокойствием, какое исходило от нее во время их первого разговора с глазу на глаз в «Корониде», в холле возле лифта. На ней был шикарный тренировочный костюм, фиолетовая лента вокруг головы поддерживала ее густые черные волосы. Щеки раскраснелись от усилий. Брюс застал ее в тот момент, когда она, держась за железную перекладину, делала вращательные движения ногами. Остановившись, она сообщила ему таким тоном, словно продолжала прерванный пару минут назад разговор, что когда-то была неплохой гимнасткой и даже участвовала в отборочных соревнованиях за право выступать в составе сборной Франции на Олимпийских играх. Чтобы попасть в сборную, ей не хватило совсем чуть-чуть. Минуту спустя Брюс уже пил яблочный сок в светлой кухне, широкое окно которой выходило в сад. Дани Лепек предпочла томатный сок.
- Вашего мужа нет дома?
- Жюстен еще спит. Он столько работал всю эту неделю.
- А вы?
- Что я? Работаю ли я?
- Да.
- Нет, не работаю.
- Не работаете?
- У меня никогда не было нужды работать.
Брюс покачал головой и добавил:
- А Хельмут Ньютон, я подумал…
- Я позировала для него всего два или три раза. Но снимки так никогда и не были опубликованы. Быть моделью неизвестно для кого - это меня не занимало. И потом, я очень рано вышла замуж. Жюстен был богат. Впрочем, он и теперь не беден. Он из состоятельной семьи.
- Очень рано - это как?
- В двадцать три года.
- Ну, не так уж это рано.
- В семидесятые годы считалось рано. В то время брак рассматривали как институт устаревший. Женились только после того, как хорошенько нагуляются и приобретут немалый опыт, в особенности сексуальный. А потом, если и вступали в брак, то скорее по материальным соображениям. По крайней мере, считалось хорошим тоном так говорить.
- А вы, по каким соображениям вы…
- Я вышла замуж, потому что была влюблена в Жюстена и потому, что он меня об этом попросил.
- Оригинально.
- Повторяю, в ту пору это было действительно оригинально. Хотите еще яблочного соку?
- Нет, спасибо.
- Я думаю, что Жюстен проспит еще долго. По субботам нередко…
- Вы очаровательны, мадам Лепек, и откровенны. И поэтому я тоже буду с вами откровенен.
- Давайте.
- Мне сказали, что ваш муж и вы посещали клубы любителей группового секса.
Она улыбнулась:
- Я полагаю, это не преступление.
- Нет, конечно.
- Тем более что желание уже угасло. Я думаю, это тоже диктовалось модой. Сегодня это хобби распространено и уже не так возбуждает.
- Хобби?
- Я шучу. Хотя, в сущности, не совсем. Жюстена все это привлекало больше, чем меня. У него бывают периоды, когда он целиком отдается какому-нибудь… времяпрепровождению. Вы знаете, это свойственно его поколению.
- Правда?
- Да, тому поколению, для которых свобода испытывать наслаждение превыше всего. Это достигается через секс, но может и через нечто противоположное. Вы понимаете?
- Нет, объясните.
- Наркотики. Вот и все.
- Наркотики?
- Да. Чтобы выйти за пределы своих физических возможностей, подключить свой разум к великому целому. В конце семидесятых Жюстен долгое время принимал ЛСД. Он все твердил на каждом шагу, что у него нет привыкания, что он себя контролирует. Контроль, контроль - это слово не сходило у него с языка.
- Странно, что вы рассказываете все это майору уголовной полиции.
- Жюстен прекратил принимать наркотики. А вы больше не зациклены на них. С тех пор как я узнала об этом, я стала вами восхищаться и испытывать к вам доверие.
Она произнесла это шутливым тоном светской львицы. Брюс, улыбнувшись в ответ, поинтересовался:
- А чем сейчас увлечен Жюстен Лепек?
- Спортом.
- Правда?
- Вы же видели его гимнастический зал.
- Да, я обратил на него внимание.
- Не зал, а чудо. Жюстен тренируется каждое утро, регулярно перед обедом посещает сауну, а перед деловыми ужинами бегает на механической дорожке. И очень счастлив.
- Однако по его виду этого не скажешь.
- Стресс подстерегает на каждом шагу. Я-то не знаю, что это такое, мне ведь не приходится зарабатывать себе на жизнь. Что, звучит вызывающе?
- Есть немного.
Она смотрела ему прямо в глаза, и ее циничная болтовня звучала искренне, чему в немалой степени способствовало ее невозмутимое спокойствие.
- Надо вам сразу сказать, с таким мужем, как Жюстен, несмотря на всю эту видимость, мне немного скучно.
Она сделала паузу и, внезапно посерьезнев, продолжала:
- Именно по этой причине я сплю с Марко Ферензи.
- Вы?
- И еще потому, что он привлекателен. Вы об этом все равно бы узнали. Я предпочитаю забежать вперед. Но учтите, мой муж ничего не знает.
- А Карла Ферензи?
- Надеюсь, тоже. Хотя тут я не вполне уверена. Если так, то, учитывая ее характер, мы движемся прямиком к катастрофе.
- А Поль Дарк?
- Что Поль Дарк?
- Как связана его смерть со всем тем, что вы мне рассказали?
- Это, как у вас говорится, участие в деле третьих лиц.
- Дарк работяга, одинокий, деликатный. Иными словами, человек положительный в окружении каких-то странных типов.
- В этом есть доля правды.
- И убийца это знал.
- Несомненно. Нам всем его очень не хватает, он был первоклассный менеджер. Он даже делал за Жюстена часть его работы.
