его внимание было приковано к насыпи из лесного мусора, под которым лежали останки недоеденного оленя. Выругавшись, он направился к заваленной добыче пумы. В это время из рации Лансинг затрещал голос Кару.
Казинс вздрогнул и задрал голову. Увидев Лансинг, он шагнул назад и оступился. Ружье выскользнуло у него из рук, ударилось о ближайший камень и выстрелило.
Пуля обожгла правое бедро Лансинг.
Она вскрикнула и переключила рацию в режим передачи.
— Дэвид, я ранена! — сообщила она, хватаясь за ногу.
— Рана серьезная? Прием, — спросил Кару.
— Кажется, нет. Но боль ужасная. Пуля попала в бедро. Прием.
— Хедер, только не волнуйся. Возьми в аптечке бинт и наложи повязку. Линда вызовет вертолет. Приём.
Лансинг осторожно ощупала рану. На джинсах расползалось кровавое пятно, но пуля, очевидно, повредила только мягкие ткани. Она сказала Кару, что вертолет не понадобится, поскольку рана неопасная. Затем она отключила рацию и обратилась к Казинсу:
— Ты же подстрелил меня, идиот! Чего стоишь как вкопанный? Иди сюда, помоги.
Проводник поднял голову, глядя на нее.
— Черт побери, леди! Я же нечаянно. Вы ведь знаете, что это произошло случайно. И потом, с какой стати вы вмешиваетесь в нашу охоту?
Лансинг рылась в сумке, ища аптечку.
— Теперь забудь об этом. Поднимайся сюда!
Казинс начал неуверенно взбираться к ней. Сделал один шаг. другой. Вдруг откуда-то сверху, из-за спины Лансинг, раздался густой грозный рык. и почти в ту же секунду в воздух взвилась белая пума.
Казинс замер на месте, подняв голову. Снизу пума казалась громадной. Проводник разглядел огромные черные когти, нацеленные на него, в тот момент, когда пума пролетала над женщиной.
Когда белый живот зверя промелькнул над головой Лансинг, она инстинктивно отреагировала: «Нет! Не делай этого!»
Возможно, кугуара смутил неожиданно пронзительный возглас женщины или же умный зверь верно истолковал значение ее слов, но он приземлился около своей жертвы. В трех метрах от завороженного Казинса кугуар на долю секунды припал к земле и, оттолкнувшись задними ногами, вновь прыгнул.
— Нет! — опять закричала Лансинг.
Тело пумы чуть сместилось в полете. Вместо того чтобы нанести Казинсу смертельный удар, хищник лишь сбил его сильным толчком в правое плечо. Затем он приземлился и перемахнул через ручей. Зверь оглянулся на Лансинг и исчез в деревьях.
От мощного толчка девяностокилограммового зверя, врезавшегося в него на большой скорости, Казинса подбросило в воздух и отшвырнуло в ручей. Он плюхнулся спиной в воду, вздыбив фонтан брызг, и забарахтался, пытаясь подняться.
В этот момент появился Таггарт. При звуке выстрела он встревожился и, оставив Хегеля с чихавшими собаками, поспешил вверх по ущелью. Теперь, тяжело дыша, он уставился на бултыхавшегося в воде напарника.
— Черт побери, ты что делаешь, Стив? Ты, что ли, стрелял?
Казинс не ответил. Он был потрясен, его лицо покрывала мертвенная бледность. Он знал, что мгновение назад встретился со смертью, но плохо понимал, как остался жив.
— Да. — подала голос Лансинг. — Стрелял ваш приятель. И мишенью была я. Этот человек ранил меня!
Таггарт обернулся и вытаращился на Лансинг потом вновь перевел взгляд на напарника, как раз подобравшегося к берегу.
— Ты стрелял в эту женщину?
Казинс, все еще не в себе, теперь поспешил оправдаться:
— Случайно вышло. Я оступился, ружье выскользнуло из руки и выстрелило. Я не хотел причинять ей вреда.
Таггарт хранил молчание. По-прежнему отдуваясь, он уставился на Лансинг.
— Это вы засыпали перцем следы кошки и вывели из строя моих собак?
— Да. я, — ответила она. — И впредь буду посыпать, пока вы не прекратите охотиться на пум.
Таггарт зарычал не хуже зверя. С полминуты он безмолвствовал, потом мотнул головой, словно выходя из оцепенения, и посмотрел на Лансинг.
— На вашем месте я поубавил бы гонору, леди. В наших краях случается, что люди просто исчезают без следа.
— Даже не думай, Уолт! Попытаешься что-нибудь ей сделать, будешь иметь дело со мной.
Мокрый с головы до ног, Казинс стал карабкаться к Лансинг. Плечо нещадно болело, но он стремился загладить вину перед женщиной. Он проявил беспечность. Поставь он ружье на предохранитель, оно не разрядилась бы от удара о камень. Наконец Казинс добрался до карниза, на котором сидела Лансинг, и вытащил из ножен охотничий нож.
— Послушайте, мам, мне придется разрезать вашу штанину, чтобы забинтовать рану. Не возражаете?
Лансинг кивнула. Ее удивляло, что охотник столь внезапно изменил свое отношение к ней. Несколько минут назад он готов был уничтожить ее, а теперь в его голосе слышалось сочувствие. Казалось, он искренне сожалеет, что она пострадала по его вине.
Казинс оттянул джинсовую ткань и разрезал штанину от дырки, проделанной пулей, до щиколотки. Лансинг поморщилась от боли в раненой ноге.
Казинс пробормотал извинения, затем добавил:
— Пожалуйста, приподнимите ногу, я осмотрю рану.
Когда Лансинг шевельнула ногой, кровотечение усилилось. Казинс взял ее аптечку, смочил в перекиси водорода ватный тампон и обработал рану, останавливая кровь.
— У вас просто царапина. Зашивать не придется. — Говоря это, он положил на рану стерильный марлевый тампон, а сверху сделал ватную подушечку и закрепил повязку лейкопластырем, затем взглянул на Лансинг. — Сможете встать?
— Да, — ответила она. — Спасибо за помощь. Казинс наградил ее улыбкой, а улыбался он редко.
— Я в долгу перед вами. В большом долгу! Вряд ли когда-нибудь расплачусь! Я помогу вам подняться.
Но Лансинг сама встала с камня без особых усилий. Спустя мгновение она уже разминала ногу. Рана ныла, но она была уверена, что сумеет добраться до лагеря.
Проводник, порывшись во вместительных карманах своих армейских брюк, извлек маленькую плоскую баночку, в которой лежали нитки с иголкой.
— Портной я не ахти, но, если вы не станете дергаться, я попробую заметать разрезанную штанину. Полагаю, так будет лучше. Иначе мошкара сожрет. — Он помолчал. — Кстати, моя фамилия — Казинс. мэм. Стив Казинс.
В ответ Лансинг чуть изогнула губы в улыбке.
Таггарт все это время стоял молча. Теперь он вдруг сообразил, что понятия не имеет, как Казинс угодил в ручей. Но выяснить ничего не успел, так как внизу появился Хегель с четырьмя несчастными гончими.
Непривычный к таким нагрузкам, немец раскраснелся от долгой ходьбы по горам. Ко всему прочему его мучил страх. Поведение собак, выстрел, а теперь еще и круживший над ними самолет — все это было чревато серьезными неприятностями. Охотой он уже был сыт по горло. Он совсем иначе представлял себе процесс выслеживания белой пумы.
Подойдя ближе, Хегель оторопел. На его глазах Казинс зачем-то зашивал джинсы на какой-то женщине. Сущий бред! Он повернулся к Таггарту и от раздражения перешел на немецкий язык.
— Was machen Sie? Э-э, я хотел спросить, что здесь происходит? Кто эта женщина? И что случилось с
