очень понравилась, и мне сказали: «У тебя сейчас будет встреча среди других правозащитников с Президентом Российской Федерации Владимиром Владимировичем Путиным, ты веди себя прилично, не надо поднимать эту тему, потому что ему сказали, что ты взял».
Кремль. Сидят такие умные люди, правозащитники. Профессиональный правозащитник — это отдельная тема. Всегда интересно, кого он защищает. Мне кажется, если дать правозащитнику автомат, то сразу станет меньше тех, кого надо защищать. И вот сидят они и все что-то свое говорят, наезжают, но так аккуратненько, чтобы не обидеть. И Владимир Владимирович со значением смотрит, внимательно слушает, вникает. Он вообще замечательно слушает, правда, никогда не знаешь, что именно он слышит. В этом проблема: ты смотришь на него внимательно, и он на тебя, и я-то знаю, о чем я думаю, а о чем он думает, я не знаю. И у меня, к сожалению, нет возможности потом позвонить и выяснить. Доходит до меня очередь, и тут я встаю и говорю: «Владимир Владимирович, мне бабушка дала пять миллионов долларов, должен отрабатывать».
И с этого момента началось самое любопытное в моей жизни — у меня появились могущественные враги, а я стал изучать анатомию власти. Господь — это свет, и каждый, находящийся вблизи Господа, питает этим светом силу свою, произрастает из этого света, и зло — это есть отсутствие света, отсутствие Господа в жизни. Господь — это свет, но света так много, что человеки не способны его восприять, этот свет начинает ранить, он обжигает, и мы невольно отодвигаемся от этого света и уступаем место иерархии ангелов, питающих силу свою от света Господа. Забавно, что и на земле все устроено схожим образом. В нашей стране есть только один человек, от которого зависят любые решения.
Надо отметить, что гигантскую роль в благополучном завершении дела Максима Коршунова сыграла Элла Александровна Памфилова, потому что Путину мало сказать один раз, необходимо раз за разом говорить и говорить. Я говорил и хотел, чтобы Путин меня услышал, и он услышал. Я дал ему письмо этой бабушки, после чего многократно повторил, напомнил: вот, письмо бабушки. И каждый раз, когда я с ним после этого встречался, начинал разговор с этого дела, хотя за мной следили, мне звонили, передавали послания, говорили: «Володя, ну ты пойми, зачем же так, нам же все известно. Ты знаешь, отдан приказ избить тебя железными ломами. И кстати, не надо есть в ресторанах, в которых ты привык есть, могут вдруг отравить». А мальчик сидел там, на зоне, вернее, даже не на зоне, его держали в следственном изоляторе. И я пошел к Юрию Яковлевичу Чайке. Он мне понравился, у него были глаза человека, который понимает, о чем я говорю. И он дал мне прокурорского работника, который должен был заниматься этим делом и помогать этому мальчику. А тот взял другого прокурорского работника, про которого я уже знал, что он относится к группировочке тех самых людей, которые гнобили компанию и из-за которых пострадал Максим. Тогда я опять пошел к Чайке и еще раз пошел к Чайке, а потом долго говорил с Эллой Памфиловой, и мы с ней говорили с Никитой Михалковым, а потом мы все ходили к Путину и говорили об этом бедном мальчике, пока вдруг наконец-то суд не принял решение изменить меру пресечения.
И вот четыре года спустя мальчика выпускают на свободу. У него уже нет семьи, ему не на что жить, он болен, ему надо давать денег, он неприятный, от него дурно пахнет, пахнет тюрьмой. У него глаза абсолютно сломанного человека, он не понимает, как теперь жить на воле, не понимает этой жизни, этой страны. И государство не говорит ему «извините», государство говорит ему: «Мы тебя, сволочуга, все равно засудим, ты никуда не денешься. Мы тебя все равно сломаем, потому что ты посмел пойти против системы. Ты забыл о своем месте. Мы тебя все равно мордой в грязь!» А он живет среди нас, тихо, спокойно живет, ненавидя каждый наступающий день, потому что в этот день может раздаться звонок, и его отвезут обратно в Нижний Новгород, чтобы там судить, а потом, может быть, бросить в тюрьму. И он даже не представляет себе, что происходит вдали от него, какие жуткие столкновения, как заходят к Путину близкие люди и говорят ему об этом мальчике, и я каждый раз, когда его вижу — в этот раз в Сочи, — опять говорю про это долбаное 247-е дело, выглядя конченым идиотом, и думаю, господи, хоть бы пять миллионов долларов кто- нибудь уже за это дал. Когда отовсюду выгонят, будет на что жить.
Но нет. Не в деньгах дело. Просто там, где мы хихикаем, проходим мимо, не обращаем внимания, — постепенно, помаленьку накапливается такое! И ряд людей так мучительно страдает. Мало кто умеет чувствовать чужую боль. Это проклятие — чувствовать чужую боль. Это ужасно неудобно. Это страшно мешает, ты не можешь объяснить своим детям, почему у тебя меняется настроение, не можешь объяснить жене, почему не способен поддержать вежливую беседу. У тебя просто внутри все разрывается от страшного чувства несправедливости.
Почему именно Путин?
Я получил огромное количество отзывов на свое выступление на форуме сторонников Владимира Путина. Реакция была самой различной — как позитивной, так и негативной. Интересна особенность большинства критиков — они сразу подвергли меня обструкции за участие в форуме, даже не зная, о чем я говорил. Звучали даже такие вопросы: «Сколько тебе заплатил Кремль за это выступление?» Да нисколько! Даже не оплатил проезд и въезд на территорию Лужников. А для тех, кто хочет быть объективным и иметь хоть малейшее представление о предмете обсуждения, я повторю то, о чем говорил на форуме. «Путин, — сказал я, — в отличие от некоторых других Президентов стран зарубежья перед принятием ответственных решений не летает советоваться в Вашингтон, не ездит в Брюссель и не ходит в иностранные посольства, чтобы там проконсультироваться. Он выходит к своему народу и говорит с ним. А второго декабря он выйдет на референдум. И это момент истины для всех. Если он вам нравится — вы голосуете за него. Если нет — то голосуете против». Вот и все.
Кроме этого, я обратил внимание людей на такой важный факт — Путин действительно является Президентом, за которого не стыдно, особенно если сравнивать его с Президентом, который был у нас до него. По-моему, это правда, и с этим никто спорить не будет. Путин действительно является национальным лидером. При этом Ельцин, например, был Президентом, но национальным лидером его нельзя назвать. И есть еще один принципиальный момент — если люди объединились в движение «За Путина!», то должны понимать, что это накладывает на них колоссальную ответственность. Потому что это означает, что они должны соответствовать Президенту. Не прятаться за его спиной, а соответствовать, потому что их поступки могут бросить тень на репутацию Президента или, наоборот, укрепить ее.
Вот яркий пример того, как можно навредить репутации национального лидера. В компанию, принадлежащую моим друзьям, пришел глупейший факс от одного из кандидатов в депутаты от «Единой России». Факс содержал прямое требование выделить денег, а кроме того, еще и угрозы, типа: «Если вы денег не даете, значит, вы не поддерживаете Путина, и я считаю необходимым сообщить об этом в Администрацию Президента». Это идиотизм, за который надо гнать из партии, а еще лучше — в тюрьму сажать. Впрочем, понятно, что в партии власти, в самой большой партии, всегда будет какое-то количество странных людей. Впрочем, идиотов в России всегда было много. И в партиях их тоже хватает. Скажем, аналогичную глупость сделал СПС, опубликовав официальный список олигархов, отказавшихся их поддерживать.
Так вот, главное, что я хотел бы заявить всем негодующим и возмущенным, — я нисколько не стыжусь того, что принял участие во встрече сторонников Владимира Путина и выступил там с речью. Более того — я горд тем, что сказал в тот день людям. Потому что абсолютно все я сказал искренне, правильно и от души.
Я выступал на этом мероприятии буквально в течение минуты. Но главное — не мое выступление, а знакомство с атмосферой съезда, осознание приближения чего-то совершенно нового в нашей политике. Мне это собрание показалось совершенно не российским, да и не советским — там ничего не было из того нашего прошлого. Скорее, происходящее очень сильно напоминало публичные акции американских партий — республиканской или демократической. В зале находилось около 5000 человек, большинство из которых, очевидно, никто силой туда не загонял. Им явно было «в кайф» приехать и принять участие. Кстати, многие участники оказались жителями совсем уж отдаленных уголков России. Необычные личности. Так называемые «хомо политикус» — люди, которые интересуются политикой, наиболее политически активная часть общества. Их нельзя мерить теми же мерками, что и простого обывателя, у них совершенно другие интересы и представления.
