годы, число инженеров с законченным высшим образованием постепенно росло, а количество «потстдамских» инженеров соответственно убывало. Ни при каких обстоятельствах нас не могли назначить начальниками отделов. Даже в разговоре с дипломированными коллегами мы обязаны были соблюдать дистанцию.
– Господин Окано, конечно, вы можете позволить себе рассуждать подобным образом, но мы… – начал я, обращаясь к Окано, который был на добрый десяток лет моложе меня.
– Мы?… Кто это «мы»?… Я говорю о совести, совести инженера!
– Значит, если, например, вот этого Такагаву так и не переведут в штат, ваша совесть и при этом будет спокойна?
– Но ведь это же подкуп… Его просто-напросто покупают…
– Вот и я в таком же положении, как он. Стоит мне ненароком допустить малейший промах в работе, как меня за это уволят, и тогда в отличие от вас, специалистов с дипломом, ни одна верфь больше не примет на службу…
– Да, но поймите же и меня! Я не имею никакого отношения к этим расчетам, и вдруг меня хотят втянуть в какую-то грязную сделку… И потом, ведь есть еще мистер Хьюберт…
– С Хьюбертом я уже обо всем договорился, – сказал директор. – Так что если только ты промолчишь…
– Но даже если вы уже успели договориться с Хьюбертом и, допустим, я тоже буду застрахован от неприятностей, танкер-то с кривизной! Нет, я тут полностью ни при чем. Я хочу как минимум считать себя честным инженером!
– Честным?! – Я выпрямился. – Красивая болтовня! Боишься быть замешанным в этом деле, вот и весь сказ!..
Окано вскочил. «Ну, все…» – подумал я, глядя на сиротливо лежавшую на тарелке утиную ножку, которую только и успел отрезать Окано.
– Господин Окано, в отличие от вас мы не такие благородные, чтобы подчиняться только законам совести!
Окано выскочил за дверь. Директор бросился за ним вдогонку.
Мы с Такагавой молча смотрели на угрюмое море, словно нависающее над городом.
Примечания
1
Сёдзи – раздвижные перегородки.
