На этот раз молчание так затянулось, что Делия решила: одно из двух – либо она смертельно оскорбила Кентона, либо усыпила. Но потом он все же заговорил:
– Прошу простить, мисс Гилли. Замечание насчет тюремных нар было неуместным. Надеюсь, завтра вы откроете мне еще пару страниц своей биографии для расширения кругозора. А теперь давайте спать.
Это было более чем кстати. Чем дольше Делия покоилась в уютном коконе тьмы, без нижних юбок и корсета, тем более волнующей казалась ситуация. А уж когда голос Кентона смягчился…
– Мудрое решение, – пробормотала она. – Доброй ночи, мистер Брэдфорд!
Однако невзирая на мерное покачивание и убаюкивающий рокот мотора, сон еще долго не приходил к ней.
Когда Кентон открыл глаза, Делия еще спала. Он постарался спуститься вниз и одеться как можно тише, то и дело бросая взгляды через плечо, чтобы убедиться, что парчовые драпировки по-прежнему плотно сдвинуты. Затем он покинул каюту, зная, что его спутница будет премного благодарна ему за отсутствие во время ее утреннего туалета. К тому же нужно было многое обдумать, перед тем как снова встретиться с Делией.
Судя по корабельному расписанию, до завтрака оставался еще целый час. Это как нельзя лучше подходило Кентону, и он пошел наверх. Солнце уже заливало прогулочную палубу светом, но утренний бриз был так свеж, что пришлось поднять воротник. Вне всякого сомнения, позже потеплеет, но пока он ощущал себя на воздухе не очень уютно. Зато ветер наполнил паруса, а значит, пароходные трубы перестали извергать черный дым. Кентон прошелся туда-сюда, углядел местечко, где меньше дуло, и укрылся там, глядя на разыгравшуюся волну.
Ночью, перед тем как уснуть, он снова и снова перебирал в памяти короткий разговор с Делией. Неуклюжая шутка насчет тюрьмы мучила его. Как он мог сболтнуть такое? Ведь девушка даже не пыталась его поддеть! После упоминания о нарах она всерьез рассердилась. Вспоминая ее отповедь, Кентон спрашивал себя, неужели его жизнь и в самом деле так однообразна и скучна, как считает Делия. Он был уязвлен даже сильнее, чем когда она назвала его несносным.
Первые годы после смерти отца управлять фирмой было по-настоящему интересно, хотя это походило на борьбу за выживание. Многому пришлось учиться, многое перенимать у опытных служащих. Самый трудный момент наступил, когда Чарльз вдруг продал свой пай и уехал. Понадобились поистине титанические усилия, чтобы фирма оправилась после такого удара. Нет, жизнь не была тогда скучной и однообразной. Впрочем, не казалась она и волнующей и захватывающей.
Что касается последних лет… все шло по одной колее, стало рутиной, хотя признавать этого и не хотелось. Трудиться приходилось так же много, но особой работы мысли уже не требовалось, и риск был сведен к минимуму. Так оно и шло до поездки в Калифорнию. Можно сказать, что последние полгода были самыми напряженными в его жизни, и сейчас Кентон впервые это понял. Но даже и за эти полгода он ни разу не смотрел в лицо опасности, не сталкивался с настоящими трудностями – все они были ему уже известны.
Что ж, признал он неохотно, в сравнении с жизнью Делии его жизнь и в самом деле казалась скучной и однообразной.
Зазвучал, призывая на завтрак, корабельный колокол. Радуясь возможности действовать, Кентон поспешил в салон и у самых дверей столкнулся с Делией. На этот раз она была в бледно-лиловом платье попроще, но и оно тем не менее очень ей шло. Она выглядела удивительно нежной и женственной.
И невинной.
– Благодарю, что дали мне возможность побыть одной, – сказала она с улыбкой, убедившись, что поблизости нет посторонних (вокруг теперь было гораздо многолюднее, чем час назад).
– Полагаю, в данном случае мы можем не опасаться подозрений. Каждый просыпается в привычный ему час, так что скоро все привыкнут к моим ранним прогулкам. Это избавит нас от затруднений хотя бы по утрам… – Сообразив, что разговор принял щекотливое направление, Кентон поспешно сменил тему: – Какое милое платьице!
Зеленые глаза Делии слегка округлились, потом вспыхнули веселыми искрами.
– Что ж, спасибо. В самом деле, я рада, что вы его одобряете, потому что это мое второе и последнее платье. Боюсь, до конца плавания мне придется чередовать их, чтобы создать хоть какую-то иллюзию гардероба!
– Мы придумаем какое-нибудь объяснение его скудности, – предложил Кентон импульсивно. – Например, что ваш дорожный сундук безнадежно подмок на реке Сакраменто, когда пароход сел на мель. Кстати, это ведь и впрямь случилось – я имею в виду мель.
– Я дурно на вас влияю, – сокрушенно заметила Делия, глаза ее смеялись. – И как быстро вы поддаетесь! Еще вчера вас пугала сама идея лжи, а сегодня вы готовы лгать при первом удобном случае. Впрочем, может быть, вы всегда были потенциальным лгуном, просто не было случая раскрыться таланту.
– Возможно, – коротко ответил Кентон, чувствуя, как его веселость быстро испаряется. – Идемте завтракать.
Он понимал, что Делия не оставит без внимания внезапную перемену его настроения, но не хотел объяснений. Он даже не знал, способен ли объяснить, что с ним. А впрочем… поддразнивания Делии напомнили ему про Чарльза, а ему вовсе не улыбалось обнаружить в себе хоть какое-то сходство с братом.
– А вот и Брэдфорд! – воскликнул Нельсон Шарп, как только он под руку с «супругой» появился в дверях салона.
Хотя все иллюминаторы были открыты, помещение казалось темным после палубы, где вовсю хозяйничало солнце.
– Вчера вечером у меня так и не получилось поговорить с вами, Брэдфорд. Страшно об этом сожалею, хотя и лестно, что меня пригласили за капитанский стол вместе со всеми важными персонами, которые изволят плыть на этом пароходе. Отличный случай понаблюдать за ними. – Шарп подмигнул, как бы давая понять, что он не принимает сию честь всерьез.
– В самом деле, – поддакнул Кентон, подумав при этом: вот уж кто никогда не упустит случая! Нельсон
