Марк остановил машину перед бывшим каретным сараем, где теперь был устроен гараж на четыре машины.
В доме, куда они зашли через боковую дверь, витали чудесные запахи. Марк повел носом и воскликнул с преувеличенным восторгом:
– Нэтти, ты с утра колдуешь на кухне!
– Да. А вам давно пора было вернуться.
В холле появилась высокая худая негритянка в белом фартуке. Реми обратила внимание на ее оригинальную прическу: наверху шапка курчавых волос, а виски подстрижены очень коротко. И стильно, и практично, и очень идет скуластому лицу.
Женщина с укором обратилась к Реми:
– У тебя, по-моему, с головой совсем плохо. С какой стати ты ушла из дому ни свет ни заря?
– Вы, наверное, Нэтти, да?
Лицо негритянки было ей незнакомо.
– А кто ж еще? Если я не ошибаюсь, других чернокожих в вашем доме не водится.
Реми удивленно рассмеялась.
– Вы… ты за словом в карман не лезешь.
– От тебя научилась, – не моргнув глазом, парировала негритянка. Вероятно, им не впервой было так пикироваться.
– А где… – начал было Марк.
– Мистер Фрезер и миссис Сибилла пьют кофе в солярии, – предвосхитила его вопрос Нэтти.
– Пойду скажу им, что ты вернулась, – засуетился Марк.
– Они нашли мою записку? – запоздало поинтересовалась Реми.
– Ее нашла я, когда принесла тебе завтрак, – ответила Нэтти. – Твоя мать чуть с ума не сошла. Бедняжка уверена, раз у тебя отшибло память, ты и дорогу домой не найдешь.
– Найду, можете не сомневаться.
– Думаешь, ее легко в этом убедить? – с досадой хмыкнула Нэтти.
Нэтти держалась с Реми совсем по-родственному и даже не попыталась поинтересоваться, куда и зачем ушла спозаранку ее молодая хозяйка. Если верить Коулу, то Нэтти давно стала для них членом семьи, но… видимо, не до такой степени, чтобы хозяева дома отчитывались перед ней в своих действиях.
Нэтти погладила Реми по щеке.
– Я рада, что ты вернулась домой. А то я за тебя волновалась, – грубовато сказала она и поспешила отдернуть руку. – Господи, да что ж я торчу тут, когда у меня столько дел! Скажи папе и маме, завтрак будет на столе через двадцать минут. И спроси у мистера Марка, собирается ли он завтракать с вами.
– Хорошо, – пообещала Реми, но Нэтти, не дождавшись ответа, уже убежала на кухню.
Реми с улыбкой направилась в солярий. Мысли ее опять обратились к Коулу и дяде Марку…
Подойдя к двери, она услышала голоса и машинально замедлила шаг.
– Нет, вы только подумайте! Бьюкенен не разрешил тебе присутствовать на собрании! – донесся до Реми голос отца, в котором звучали неприкрытое раздражение и тревога. – Это серьезно осложняет дело.
– Не просто осложняет, а может все погубить! – воскликнул дядя. – Как мы теперь узнаем, есть ли у страховой компании компрометирующие нас документы? Не выяснив этого, мы не можем выбрать правильную тактику.
– А давайте встретимся частным образом с представителями страховой компании, – предложил Гейб. – Мы объясним, что обеспокоены их претензиями.
– Я думаю, пока этого делать не следует, – возразил Марк Жардин. – Иначе они возомнят, что их обвинения обоснованы.
– Честно говоря, – вставил Фрезер, – меня больше всего беспокоит, как бы страховщики не устроили шумиху в прессе. Не дай Бог газеты начнут писать про гибель «Дракона»… Скандал для нас сейчас очень опасен.
– А по-моему, твои волнения излишни, отец, – снова подал голос Гейб. – Держу пари, страховой компании скандал нужен не больше, чем нам. Дядя Марк прав. Прежде чем приступить к решительным действиям, мы должны выяснить, что эти люди против нас имеют… если разговоры про улики вообще не блеф.
– Это знает Бьюкенен, – пробормотал отец. – Парень чертовски хитер.
Реми воспользовалась кратковременной паузой в их разговоре и появилась в дверях.
– Доброе утро!
Все замерли. Реми сразу почувствовала напряжение родных, их радостные улыбки не могли ее обмануть. Отец сидел в плетеном кресле, мать – за сервировочным столиком. Ложечка, которой она размешивала сливки, испуганно звякнула о стенку чашки и застыла. Гейб стоял, прислонившись плечом к белой оконной раме, а дядя Марк, завидев племянницу, остановился как вкопанный посреди комнаты.
– Меня попросили сказать, что завтрак будет готов через двадцать минут. Ты позавтракаешь с нами, дядя Марк?
