Джек по-прежнему молчал.
– Скажи, парень, лорд Редмонд не говорил о своих планах побега? – с надеждой спросил комендант Томсон.
– Нет.
Констебль взглянул на мальчика с презрительной усмешкой; он был убежден, что Джек – вор и лжец, то есть человек, которому нельзя доверять.
– Он что-нибудь говорил о своих знакомых в Инверари? – допытывался комендант.
– Нет.
– Может, упоминал какое-нибудь место в Инверари – ну, таверну, например, или гостиницу, куда заходил поесть?
– Нет.
Констебль Драммонд хмурился, постукивая пальцами по ручке кресла.
– Он вообще не говорил о своих родственниках или друзьях?
Джек помотал головой.
– Тогда о чем же вы говорили? – в растерянности пробормотал Томсон.
Джек молча пожал плечами.
– Но вы должны были о чем-то разговаривать. – В голосе Драммонда появились угрожающие нотки. – Вы ведь столько часов провели вместе…
Джек посмотрел на констебля с нескрываемой ненавистью:
– Он был больной и все время лежал на кровати. И я не завожу знакомств с кровавыми убийцами, – добавил мальчик.
Наступила неловкая пауза. Наконец Томсон проговорил:
– Ладно, не будем об этом. – Комендант явно досадовал на то, что ему указали на серьезную ошибку: ведь он посадил мальчишку в одну камеру с кровожадным убийцей. – Я полагаю, на этом можно закончить. – Томсон с надеждой посмотрел на констебля: – У нас все, не так ли?
– Что касается парня, то пока все. – Констебль Драммонд смотрел на Джека с явным недоверием; было очевидно, что он ему не поверил. – Но теперь я хотел бы задать несколько вопросов мисс Макфейл.
– Спасибо, Джек. – Женевьева улыбнулась. – Ты можешь идти.
Однако Джек медлил, возможно, он хотел остаться и послушать, что скажет Женевьева. Судя по всему, он не был убежден в том, что ей можно доверять. «Вероятно, он за свою короткую жизнь узнал слишком много предательств и теперь никому не верит», – со вздохом подумала Женевьева.
– Давай, парень, иди. – Оливер положил руку ему на плечо. – Посмотрим, не угостит ли нас Юнис печеньем, которое только что вытащила из печки.
Джек выразительно взглянул на Женевьеву и направился к двери.
Констебль Драммонд в очередной раз усмехнулся:
– Мальчишка – вор и лжец. И таким будет всегда, сколько бы вы ни старались его исправить. Вы бы лучше вернули его обратно в тюрьму, мисс Макфейл. Пусть с ним разбирается железный кулак закона.
– Джек пробыл под моей крышей всего несколько часов, а его уже допрашивает полиция, хотя он ничего противозаконного не сделал, – ровным голосом проговорила Женевьева. – Вряд ли можно ожидать, что при этом он не разозлится и не станет защищаться.
– Даже если так, держу пари, он знает гораздо больше, чем говорит, – заметил комендант Томсон, желая выглядеть проницательным. – Вы должны все время за ним следить, и если у вас что-то пропадет, то дайте мне знать. Обязательно дайте знать.
– Поверьте, я намерена очень внимательно следить за Джеком. Но я не собираюсь возвращать его в тюрьму. Скажите, что же вы хотите предпринять, чтобы поймать лорда Редмонда? – спросила Женевьева, меняя тему беседы.
– В настоящий момент наши люди заходят во все таверны, гостиницы и магазины и повсюду спрашивают, не видел ли его кто-нибудь, – ответил констебль Драммонд. – Кроме того, мы обыскиваем все сараи и фермы и расспрашиваем хозяев. Возможно, люди заметили что-то необычное, например, таинственную пропажу еды или одежды. Мы также проверяем экипажи, выезжающие из Инверари, особенно те, что едут в Эдинбург и Глазго. Опасные преступники часто бегут в большие города, чтобы затеряться среди тысяч жителей. Мы, конечно, сообщили обо всем властям Инвернеса. Если только он там появится, его сразу арестуют. Поместье маркиза находится к северу от этого города.
– Он совершил ужасное убийство, – пробормотал Томсон, расстегивая пуговицу на жилете. – Поистине ужасное…
Констебль пристально посмотрел на Женевьеву:
– Да, верно. Такие жестокие убийства случаются не так уж часто.
Она не хотела все это слушать. В конце концов она просто не могла поверить, что беспомощный человек, лежавший в ее спальне, был на такое способен. И все же, не удержавшись, Женевьева спросила:
– А что, собственно, произошло?
– Разбил камнем голову какому-то бедолаге, – проворчал комендант Томсон. – А перед этим избил его до полусмерти.
Женевьева почувствовала, как к горлу подступила тошнота. Но возможно ли такое, неужели человек,
