– Да, конечно. А можно, мы завтра опять посмотрим эту книгу?
– С удовольствием.
– Женевьева, впустите нас! – донеслось из коридора.
– Да-да, входите!
Дверь распахнулась, и дети втолкнули в комнату Хейдона.
– Скажите ей! Скажите! – кричали они, прыгая вокруг него. – Скажите прямо сейчас!
Хейдон достал из кармана конверт и подал Женевьеве.
– Что это? – спросила она.
– Два билета на дилижанс в Глазго. Поедем в среду на следующей неделе.
Она в замешательстве переспросила:
– Мы едем в Глазго?..
– Да, едем. В субботу вечером выдающийся художник Георг Булонэ открывает свою первую шотландскую выставку. Мы должны отобрать еще пятнадцать ваших лучших картин и завтра утром отнести их в галерею мистера Альфреда Литтона. Он собирается отправить их на корабле в свой филиал в Глазго, и их нужно должным образом оформить.
– Но мы не можем поехать в Глазго. У нас нет денег. – Женевьева с трудом воспринимала то, что ей говорил Хейдон.
– На самом деле есть. Мистер Литтон оказался весьма проницательным дельцом, он понял, какой удачей для него было бы прибытие самого затворника Булонэ. Я не мог ему это гарантировать и упомянул, что мой эксцентричный друг может стать благосклоннее, если там буду и я. Ну а поскольку я новобрачный, я не могу разъезжать без своей очаровательной женушки. Поэтому мистер Литтон был так любезен, что предложил оплатить все наши расходы.
Женевьева недоверчиво смотрела на Хейдона. Ей ужасно хотелось увидеть, как ее картины будут выставлены в галерее, но…
– Я не могу оставить детей… – пробормотала она.
– Нет, можете, – возразил Оливер. – Я о них позабочусь.
– Не бойтесь, мы с Дорин накормим детей и уложим спать в восемь часов, – сказала Юнис. – Езжайте в Глазго, повеселитесь. Ни о чем не тревожьтесь.
– Подумайте, ведь ваши картины повесят в галерее, и их увидит весь мир! – Саймон в возбуждении схватил Женевьеву за руку.
– Хотя никто не будет знать, что на самом деле художник – это вы, – подхватила Аннабелл. – Когда- нибудь я напишу об этом пьесу, поставлю ее, но не раскрою ваше настоящее имя.
– А я сделаю для твоей пьесы красивые костюмы, – сказала Грейс. – Зрителям так понравятся мои модели, что они разнесут новость по всему Парижу, и вскоре я стану богатой и знаменитой. – Грейс внимательно посмотрела на Женевьеву: – Вы ведь не собираетесь ехать в Глазго в этом платье? Вы оделись… как на собственные похороны.
Женевьева взглянула на свою черную юбку:
– Неужели?..
– А я не могу носить черное, – заявила Аннабелл. – В черном у меня становится болезненный вид.
– У Женевьевы есть и другие платья, – заверила всех Шарлотта.
– Все равно они темные и страшные, – с детской наивностью возразила Аннабелл. – И старые.
– Я уверена, найдется хоть одно, которое выглядит неплохо, правда, Женевьева? – с надеждой спросила Шарлотта.
– Значит, у нас есть деньги, чтобы заплатить банку? – спросил Джейми. Он не находил ничего плохого в платье Женевьевы.
– Пока нет. Но я надеюсь, что как только картины Женевьевы вставят в рамы и повесят, публика мгновенно их оценит и раскупит, – ответил Хейдон. – Это займет некоторое время, но…
– Но потом у нас будет много денег, мы заплатим банку и будем жить здесь всегда! – в восторге прокричал Саймон.
– Возможно, мы лишь сможем удовлетворить банк на какое-то время. – Хейдон постарался умерить их ожидания. – Но если эта выставка пройдет хорошо, то почему бы не устроить и другие? Можно устроить выставку в Эдинбурге и даже в Лондоне. Только надо посмотреть, как пройдет эта.
– Сдается мне, вам потребуется более нарядное платье, если вы собираетесь разгуливать по Глазго как миссис Блейк, новобрачная. – Юнис окинула Женевьеву критическим взглядом. – Ведь ваш муж будто бы близкий друг знаменитого художника.
– Так вот, у меня нет ничего лучшего! И денег на другое платье тоже нет! – решительно заявила Женевьева, хотя втайне мечтала надеть на открытие выставки что-нибудь красивое и элегантное. Ах, сколько уже лет она не надевала новое платье…
– Вот, держите, Юнис. – Хейдон вложил ей в руку несколько банкнот. – Вы и Дорин сходите с Женевьевой в магазин и поможете ей купить что-нибудь подходящее.
У Женевьевы округлились глаза.
– Где вы взяли деньги?..
