– Вы заглядывали в кладовую узнать, что вам нужно?
Ей нужен повар. Ей нужна служанка. И ей нужна пара таблеток аспирина.
– Хм, нет пока. Я сделаю это сегодня вечером.
Сразу перед тем, как попросить Паулу о помощи.
– Мы тронемся в час, – сказал Мэтт, будто планы на завтра уже утрясены. Он опустил глаза на свою тарелку и вздохнул. – Было бы, конечно, здорово, если бы сюда добавить немного мяса.
– Ты представляешь, что здесь происходит?
Эмма вытянула телефонный шнур и подтащила к стене кухонный стул.
– Нет, Паула, совершенно не представляю. Я была очень занята, и ты никогда не поверишь…
– Прочти газету! – крикнула ее подруга. – Твое имя попало в бульварную печать, а твой отец заперся в доме и избегает делать заявления перед прессой, только твердит, что ты больна и что он молит Бога о твоем скорейшем выздоровлении. Сестры Кена быстренько умотали к озеру на все выходные, поэтому для газетчиков они вне досягаемости. Никто не знает, где Кен, однако Фред думает, что он и кое-кто из его друзей ищут компрометирующие материалы. Или говорят, будто ищут.
– Наверное, слишком мало надежды, что все это само собою уляжется.
– Очень мало, дорогая, – вздохнула Паула. – Где же ты пропадаешь? Но где бы ты ни была, надеюсь, у тебя есть возможность там оставаться.
– Как тяжело я больна?
– Очень больна. Душевно и физически. Твой отец намекает на нервный срыв, но, разумеется, в таких выражениях, чтобы в любом случае никто не подумал, будто ты тронулась умом. Из душевно неуравновешенных невест получаются ужасные сенаторские жены.
– Если бы ты сейчас могла меня видеть, ты бы усомнилась в моем здравом рассудке, – прошептала Эмма.
Она была босиком, в выцветшем синем халате, который нашла в чулане. В доме было тихо: дети лежали в своих кроватках, а Мэтт все еще работал под открытым небом, хотя уже сгущались сумерки. – Я не могу больше говорить, но я хотела…
– Эмили, скажи мне, где ты. Я не удивлюсь, если твой отец нанял частных сыщиков, чтобы разыскать тебя. Не может же он без конца твердить о твоей болезни. Ты в безопасности?
– Вполне.
– Могу я передать ему, что ты звонила?
– Нет, думаю, лучше не надо. Я передала ему, что позвоню через несколько дней, и выполню обещание.
– Знай, он проследит, откуда звонок, – предупредила Паула. – Его взбесило твое бегство. Он был очень холоден и вежлив со мной после всего. Когда священник объявлял, что свадьба отложена, можно было подумать, будто он объявляет о начале войны. Пресса приведена в боевую готовность.
– Он заблокировал мои кредитные карточки.
– Чтобы заставить вернуться домой? Это разумно.
– Нет, он угрожал отречься от меня, если я не выйду замуж за Кена, и я полагаю, он сдержит слово.
– Не может быть. Даже Джордж Грейсон не в состоянии пойти на такое. Он смягчится через несколько дней. – Голос Паулы вдруг изменился: – Завтрак в понедельник? Где?.. Нет, дорогой, не там. В прошлый раз я ела у Марио, там было так шумно, что я сама себя не слышала.
– Фред дома?
– О да, совершенно точно. Одну минуту, дорогая. – Она слышала, как Паула говорит со своим мужем, потом она вновь взяла трубку. – Он ушел в душ, поэтому у нас уйма времени поговорить без помех. Если у тебя нет кредитных карточек, тогда где же ты?
– Я нашла работу.
Тишина.
– Работу? – эхом отозвалась ее подруга. – Ты?
– Да. Настоящую работу.
– Хорошо, – объявила Паула. – Самое время начать жить независимо от Джорджа Грейсона. Что у тебя за работа и как ты нашла ее так быстро?
– Я делала покупки в магазине, – объяснила Эмма, не желая рассказывать Пауле о том, что она готовит и сидит с детьми на ферме. – А одно привело к другому.
– Ты всегда была замечательным покупателем.
– Вот и пригодилось, – сказала она, вспоминая растерянное выражение на лице Мэтта, когда он стоял посреди отдела одежды для девочек. – Мне нравится быть самой собою, Паула.
– Тебе прислать денег?
Она задумалась. Паула пришлет ей столько, сколько она попросит, но вряд ли правильно с ее стороны просить. У нее есть крыша над головой, место, где спать, достаточно еды. Если она сама ее приготовит, усмехнулась она.
– Нет, я в порядке. Здесь у меня есть все, что нужно.
