– … что могла бы получить моих девочек, – закончил за нее Мэтт. – И, возможно, так оно и было бы, если бы Эмма… Эмили… не отказалась от работы.
– Верни ее, – настаивала Рут. – Она еще не закончила свое покрывало.
– Нет, – сказал Мэтт.
Он собирался провести остаток этого дня вне дома. Он намерен работать до изнеможения.
– Упрямый дурак, – сказала Рут, указывая на него тростью. – Она была хорошая девушка.
Терпение Мэтта лопнуло:
– Она появилась в Линкольне за несколько часов до того, как я ее встретил. Она поехала ко мне домой. Под фальшивым именем. С фальшивой историей. Она обманула нас, Рут.
– А еще она чертовски хорошо о нас заботилась, – напомнила ему тетя. – Я не слышала ни одной жалобы с твоей стороны.
– Нет, – согласилась его сестра. – В действительности было, по-моему, совсем наоборот. Ты ведь хотел поцеловать ее, когда я вчера входила, не так ли?
Он не только целовал Эмили Грейсон, он сделал гораздо больше, но, черт возьми, он не намерен обсуждать со своей родней собственную сексуальную жизнь. Мэтт схватил шляпу и нахлобучил себе на голову.
– Я ушел.
– Глупец, – сказала Рут. – Позволить уйти хорошей женщине. Только из-за своей гордыни.
Эти слова остановили его. Он обернулся и еще раз посмотрел на свою тетю:
– Разве этот отъезд на моей совести?
– Ты влюблен в нее.
Стефани выпучила глаза:
– Влюблен?
– Вот именно. И он считает, что она просто поиграла с ним в любовь, и все. – Рут покачала го ловой. – Ты совсем не понимаешь женщин, Мэттью. Только потому, что Патти…
– Не впутывай ее сюда.
Рут вздохнула:
– Эмма, Эмили, как бы ее ни звали, но ты любишь ее. И ты заставил ее уехать. Так что все на твоей совести.
– Эмили Грейсон собиралась замуж за другого. Она, должно быть, любила его. Когда я ее встретил, на ней все еще было подвенечное платье.
– Так вот что втемяшилось в твою башку? Женщины, знаешь ли, иногда передумывают. – Она погрозила ему тростью. – Она не любила этого Ченнинга, кем бы он ни был. Она не вышла за него замуж.
– Выйдет, – сказал Мэтт, зная, что даже теперь она может вернуться в Чикаго. Сегодня вечером он увидит ее по телевизору.
Мэтт считал, что ему лучше покинуть дом и попинать изо всех сил старый трактор, иначе он не выдержит. Меньше всего на свете он хотел думать сейчас о любви. Если когда и решит отправиться за Эмили, то это будет его, и только его, дело.
– Отсюда замечательный вид.
– Да. – Эмили даже мельком не скользнула взглядом по высоким окнам, откуда открывался вид на озеро, хотя Паула, казалось, была им зачарована. Еще бы: она с Фредом жила в соседнем здании.
– Он заедет за тобой, – уверяла ее подруга. – Сегодня вечером ты идешь с ним на обед, верно?
– Да. – Ее отец понял, что Эмили не собирается больше подчиняться его приказам, и сменил тактику. Сказал, что беспокоится за нее. – Отличная возможность дать снимок в прессу – воссоединенные отец и дочь.
Эмили осмотрела пустую квартиру. Завтра ей нужно будет подписать документы об аренде, а потом вместе с Паулой она возьмется за обустройство интерьера. Сегодня они снимут мерку с окон, чтобы заказать шторы. Это будет её первое собственное жилище. Если не считать того, что было на ферме.
– Ты могла бы вернуться, – осторожно вымолвила ее подруга.
– Я больше не могу жить дома. При удобном случае отец снова заберет власть в свои руки, я и оглянуться не успею.
– Я не это имела в виду…
– А-а…
– Ферма, Эмма. Дети. – Паула взглянула поверх плеча Эмили и вздохнула. – Я не хочу говорить о…
– О фермере? – спросила Паула, улыбаясь. – Не удастся. По-моему, он у тебя за спиной.
Эмили обернулась и увидела стоящего в дверях Мэтта. На нем была толстая замшевая куртка, его волосы были взъерошены. Он не улыбался.
– Что ты здесь делаешь?
– Твой отец дал мне этот адрес. – Он посмотрел на Паулу, ступил в комнату и протянул руку: – Я Мэтт
