любовно прошлись по небольшой картине за рабочим креслом. Он нарисовал ее восемнадцать лет назад, сразу после возвращения из Средней Азии. Она специально висела среди подобных странных картин, мало чем выделяясь. Профессора радовало, что никто не понимает его абстрактную живопись. Сегодня он хотел объяснить ее значение единственному человеку на земле – Малику Касымову. Но не успевал.
Ефремов метнулся к книжным полкам и выхватил нужный том. Подхваченный карандаш тут же нанес на обложку несколько прямых перекрещивающихся линий. Профессор остался доволен графикой и поместил книгу в центре стола, вложив в нее записку с именем кинооператора. Затем он кинулся к столику лаборантки, пошуровал в выдвижном ящике и вернулся с маленькой пудреницей. Александр Семенович открыл ее и расположил на книге таким образом, чтобы в круглом зеркальце отражалась заветная картина.
По институтскому коридору уверенно щелкали каблуки жестких ботинок.
Александр Семенович Ефремов выскочил из кабинета. Путь к главному входу отсекали две мрачные фигуры в галифе, шагающие по коридору. Пожилой профессор устремился внутрь института. Его грубо окликнули, но Александр Семенович только ускорил шаг.
Он хорошо знал расположение институтских залов и коридоров. Но в здании повсюду теснились многочисленные экспонаты закрытого из-за недостатка помещений палеонтологического музея. Огромные скелеты древних животных занимали галерею и центральный холл. Скелеты чуть поменьше громоздились в коридорах и кабинетах. Отдельные экспонаты свисали со стен и потолка. Все это были подлинные находки, собранные за годы существования института. Ефремов сам принимал участие во многих экспедициях. Помимо скелетов представителей фауны часто обнаруживался и прах людей. Порой профессор сталкивался с поразительной энергетической мощью человеческих останков. Но то, с чем ему пришлось иметь дело в 44 -м году, намного превосходило все известные факты.
Профессор бережно огибал хрупкие фигуры. Преследователи с пистолетами в руках шли напролом, не заботясь о сохранности удивительных экспонатов.
– Ефремов! Хватит играть в кошки-мышки, остановись! – крикнул генерал КГБ и пнул хвост древнего ящура, перегораживающего проход. Крупные кости позвонков с грохотом покатились по паркету.
От шума ненужного разрушения у профессора в очередной раз сжалось сердце. Он юркнул в широкий темный коридор, шедший к служебному входу, через который обычно разгружали крупные находки. Последняя мизерная надежда открыть дверь и ускользнуть наружу придавала ему силы. Он разогнался в темноте, надеясь за счет знания помещения уйти от преследователей. Но выиграть гонку не удалось. Стукнувшись с разбегу коленом об угол тяжелого ящика, профессор ойкнул и упал. Сильные руки подняли его за шиворот, встряхнули и выволокли на свет в большой холл.
– Подлая скотина, ты меня обманул! – Аверьянов-старший резко ударил профессора кулаком в живот. Аверьянов-младший поддерживал тело Ефремова сзади за вывернутые руки, не позволяя упасть. – Где он?
– Там, где был всегда, – выдохнул профессор.
– Там его нет! Там подделка! Где настоящий?
– Я не понимаю, о чем вы, товарищ гене…
– Все ты понимаешь. – Аверьянов с силой ткнул ученого стволом пистолета в область печени. – Я буду бить тебя, пока не скажешь. А потом мы вместе полетим в Самарканд, и если ты вновь обманешь, то умрешь самой мучительной смертью. Уж я обещаю. У нас есть специалисты, которые в этом знают толк. – Итак, где он?
– Сейчас, дайте минутку. – Профессор прикидывал, успел ли Малик Касымов зайти в кабинет и обратить внимание на оставленные знаки? По всем расчетам, он должен быть уже там.
– Никаких минуток! Говори!
Новый удар заставил профессора скорчиться. Александр Семенович с усилием поднял мутный взор. В углу с потолка свисал белый череп саблезубого тигра с двумя острыми, как нож, матовыми клыками. Конец веревки, удерживающий голову, крепился на стене в трех метрах от профессора. Помимо палеонтологии Ефремов хорошо знал законы физики и математики. Он прикинул высоту и центр тяжести подвешенного экспоната. Наметил точку на полу, оценил время и расстояние. Когда расчет был трижды проверен, Александр Семенович сдался.
– Отпустите руки, я все расскажу.
Генерал кивнул, старший лейтенант разжал пальцы.
4. Шахматный урок
Заколов отложил газету и сделал очередной ход на шахматной доске.
– Любопытное совпадение.
– Одноцветные слоны? Значит, ничьей не будет. – Дима Кушнир, как всегда во время игры, думал только о шахматах.
– Я про вскрытие могилы Тимура, которое совпало с началом Великой Отечественной войны.
– Если бы это было простое совпадение, сестру бы не отчислили из университета, а редактора не уволили!
– Это логично, – согласился Тихон. – Вдобавок уничтожен тираж газеты. Кто-то посчитал эту информацию слишком опасной для себя.
– Для государства!
– Почему так категорично?
– Потому что увольняли, отчисляли и проводили обыск государственные органы! – Дима разволновался и сделал ошибочный ход.
– Ты успокойся, а то проиграешь.
– Вот досада! Пожалуй, мне пора сдаваться!
– Никогда нельзя опускать руки.
– Но не в этой же ситуации! – Дима раздраженно указал на доску.
Тихон оценил расстановку фигур и предложил:
– А давай поменяемся фигурами.
– Смеешься?
– Вполне серьезно.
– Ты хочешь таким образом меня утешить?
– Я никогда не вытираю сопли слюнтяям. Я учу их жизни. – Тихон перевернул доску. – Продолжай белыми.
Восемь ходов прошли в полном молчании. После девятого хода Заколова Кушнир вскочил как ошпаренный:
– Как я не заметил этого продолжения! Я проиграл. Второй раз в течение одной партии!
– Это тебе урок, Дима. Никогда нельзя сдаваться. Даже в безнадежной ситуации. Во-первых, соперник может ошибиться.
– Я не ошибался. Я действовал согласно теории!
– А во-вторых, в последний момент, уже на краю пропасти, ты можешь увидеть спасительное решение, которого не замечал ранее.
Тихон дождался, пока грустный первокурсник сложит фигуры и захлопнет шахматную доску, а затем спросил:
– Теперь рассказывай, зачем ты показал мне запрещенную статью?
– Я прошу тебя помочь сестре. Ее осудили на закрытом заседании комитета комсомола и исключили из рядов ВЛКСМ. Все говорили, что она оклеветала историю, принизила подвиг народа в Великой Отечественной войне, пропагандировала мистику и религию.
– А при чем здесь религия?
– Не знаю. Никто же не видел статью. Им спустили задание из горкома, вот они и старались. От Томы отвернулись даже лучшие подруги.
– А что говорит кинооператор Касымов?
– Он испугался и ничего не подтверждает. Боится потерять пенсию. Сначала Тамара страшно
